Наконец грохот пулеметов стих, последние гильзы брякнулись в дымящуюся траву. Вертолет развернулся и направился к базе. Оглохшие, обильно припорошенные дымящимися листьями и отсеченными ветками, делинквенты лежали ни живы ни мертвы. Облом, как и положено командиру, поднялся первым. Вслед за ним вскочили Птицелов, Фельдфебель и Рубанок.
Подъем! — прохрипел Облом, которого теперь лишь издевательства ради можно было назвать Сладкоголосым.
Дэки нехотя начали подниматься. Выглядели они неважно, подутратив тот солдатский лоск, который еще час назад так радовал господина коменданта.
Пошевеливайтесь, ребята! — приговаривал Облом. — Пора приступить к прочесыванию квадрата… как его бишь…
Девяносто один дробь шестнадцать, — услужливо подсказал Штырь, которому было все равно, кто им командует; он чтил любое начальство.
Вот именно, — продолжал Облом. — Короче, следуйте за мной, орлы. И не зевайте, доходяги, а то неровен час какая-нибудь мутагенная тварь вздумает поиграть вашими гнилыми отростками. Приберегите их для женского контингента, который ждет вас не дождется в спецлагере! Вперед!
Воодушевленные столь зажигательной речью, делинквенты вломились в покореженные заросли. И сразу стало ясно, что без мачете в джунглях не пройдешь и шагу. Вертолет наломал дров в самом буквальном смысле. Бойцам пришлось стать лесорубами. Добром это, разумеется, кончиться не могло.
Птицелов увлеченно рубил ветки неведомого ему растения, которые напоминали мохнатые зеленые щупальца, усеянные пышными голубыми цветами, и не видел, что за ним наблюдает круглый бирюзовый глаз с тремя зрачками. Глаз этот рос на длинном стебле, внешне мало отличающемся от зеленых «щупалец». И когда Птицелов наклонился, чтобы срубить эту глазастую ветку, нечто охватило его лодыжки.
Массаракш, — пробормотал он, выдираясь из клубка клейких нитей, облепивших сапоги.
«Ракш-ракш-ракш», — вкрадчиво передразнил мутанта тихий, почти бесплотный голос.
Трехзрачковый глаз уставился на Птицелова, и тот почувствовал странное оцепенение. Опустив руки, он с полным безразличием смотрел, как клейкие нити поднимаются все выше
и как под воздействием неведомого токсина начинает растворяться плотная, армированная пластиком ткань комбинезона.
Ах ты, падлюга! — прорычал смутно знакомый голос.
Бирюзовое око на стебле дернулось и отлетело в кусты.
«Юга-юга-юга», — провыло, лишенное единственного глаза создание и вдруг выпустило Птицелова. Клейкие нити, что облепили мутанта почти до поясницы, пожелтели и отвалились.
Птицелов! — воззвал к мутанту полузнакомый делинквент. — Надо когти рвать! Попа- далово!..