Острота восприятия медленно возвращалась к мутанту. Он сообразил, что перед ним стоит тот самый дэк, который врал, что не прикасался к воровскому общаку. Один из двух.
А-а, где… этот… — пробормотал Птицелов. — Ну твой… напарник?..
Дэк провел заскорузлой от крови ладонью по лицу и всхлипнул.
Спёкся Прыщатый… — проговорил он. — Пила летающая… башку ему сбрила… начисто…
Он опять всхлипнул. И Птицелов увидел, что вместо носа у дэка окровавленная нашлепка. И вид этой нашлепки окончательно вернул мутанта к реальности. Он услышал, что джунгли сотрясают тарахтение скорострельных карабинов, визги, рычания, массаракши, крики о помощи и предсмертные стоны. Сизые пласты порохового дыма висели между искалеченными ветвями, словно знамена поражения. А поражение было полным. Мутагенная фауна, взбешенная обстрелом и вторжением чужаков, пожирала их, раздирала на части, душила, обливала смертоносными ядами — мстила. Казалось, на делинквентов восстали сами джунгли, а может, и сама природа! Кто разберет в этом аду? Во всяком случае — не Птицелов.
Он пришел в себя очень вовремя. Медленно и почти величаво вращаясь в воздухе, вдоль прогала, который образовался после взрыва ракет, пролетела зазубренная штуковина, впрямь похожая на пилу. Птицелов крикнул: «Пригнись!» — и бросился вперед, чтобы повалить дэка, который в это время пускал пузыри размозженным носом. Но пила опередила мутанта. С отвратительно сочным хрустом вломилась она в череп уголовника. Делинквент повалился навзничь. Птицелов наклонилея к нему, попытался вытащить пилу, но понял, что это бесполезно. Дэк вцепился слабеющими пальцами в рукав его комбеза и прошептал, выталкивая вместе со словами розовую пену:
Прыщатый подломил общак, а я… я его покрывал… Веришь?
Верю! — соврал Птицелов уже мертвомуИ в следующий миг забыл о нем. Из верхнего яруса джунглей, верхом на лиане, слетела многорукая обезьяна. Она скалила желтые клыки и угрожающе размахивала длинными мускулистыми лапами — ив каждой держала по «летающей пиле».
Ах ты, падлюга! — невольно повторил Птицелов слова умершего дэка.
Карабин в его руках вздрогнул. Обезьяна завизжала и свалилась на землю, где ее немедленно принялись пожирать панцирные крысы.
На исходе шестого часа зачистки из ликвидаторов осталось лишь четверо. Остальные разбежались. Драпанули обратно в город. Но далеко не все — многие остались в джунглях: жратвой для их, джунглей, обитателей или в виде охотничьих трофеев, как посмотреть…
Птицелов, Облом, Фельдфебель и Рубанок тоже с удовольствием драпанули бы, но им не настолько повезло. Огибая небольшую рощицу, насмерть задушенную хищными лианами, они наткнулись на карстовый провал, откуда через равные промежутки времени выпрыгивали один за другим черные щетинистые клубки, с душераздирающим воем уносящиеся к раскаленному небу. А когда дэки повернули назад, то обнаружили, что путь им пересекает невесть откуда взявшаяся канава — неширокая и с виду не слишком глубокая, но заполненная оранжевым, пузырящимся, гулко булькающим месивом. Из канавы несло падалью, словно в ней гнили сотни трупов.