— Спросите меня, — опять повторил Хоппи бесцветным, потусторонним голосом, как будто в обмороке. Наблюдая за ним, Стюарт понял, что это и был обморок, род эпилепсии. Он жаждал очутиться подальше от фока, но все еще не мог двинуться; он должен был наблюдать вместе с остальными.
Конни сказала Стюарту:
— Ты не отвез бы его обратно в магазин? Ну-ка, подтолкни коляску…
Она сердито смотрела на него, но он ничего не мог поделать; он отпрянул и жестом выразил свою беспомощность.
Фок дергался в коляске и что-то бормотал, его металлические и пластмассовые экстензоры изгибались.
— Спрашивайте меня, — повторял он, — спрашивайте, пока не поздно. Я могу рассказать вам сейчас… я вижу…
Тони сказал из-за стойки:
— Задали бы вы ему какой-нибудь вопрос, ребята. Пришли бы вы в себя. Я знаю, что кто-нибудь соберется и спросит его, а если не вы, то я — у меня есть к нему парочка вопросов.
Он отложил лопатку и подошел к фоку.
— Хоппи, — громко сказал он, — прошлый раз ты говорил, что там сплошная тьма. Это действительно так? Там вовсе нет света?
Губы фока дрогнули:
— Света мало… Он тусклый… Желтый… Как будто догорающий…
За спиной Стюарта появился пожилой ювелир из лавки через улицу.
— Я был здесь в прошлый раз, — шепнул он Стюарту. — Хочешь знать, что он видит? Могу сказать тебе, Стю, — он видит то, что после.
— После чего? — спросил Стюарт, став так, чтобы лучше видеть и слышать. Сейчас все придвинулись ближе, боясь пропустить что-нибудь.
— Ты знаешь, — сказал мистер Кроди, — то, что за могилой. После смерти. Ты можешь смеяться, Стюарт, но это правда: когда он выпьет пива, он впадает в транс, вот как сейчас, и начинает видеть потусторонний мир или что-то вроде этого. Спроси Тони, Конни или кого-нибудь из посетителей — тех, кто был в прошлый раз.
Сейчас над сползшей скрюченной фигурой в центре коляски склонилась Конни.
— Хоппи, откуда исходит свет? От Бога? — Она нервно рассмеялась. — Ты знаешь, как в Библии? Я хочу сказать — это правда?
Хоппи бормотал:
— Серая тьма… Как пепел… Там громадная равнина. Ничего, кроме пожаров, свет исходит от них… Они горят всюду… Ничего живого…
— А ты где? — спросила Конни.
— Я плыву, — ответил Хоппи, — плыву над землей… нет, сейчас я очень высоко. Я невесом. У меня больше нет тела, поэтому я плыву высоко, так высоко, как хочу. Если мне захочется, я могу остановиться и зависнуть, и мне не надо спускаться вниз. Мне здесь нравится, я могу облететь Землю… Она подо мной, и я могу летать вокруг, сколько хочу.
Нависая над коляской, мистер Кроди, ювелир, сказал:
— Хм, Хоппи, а нет ли там еще кого-нибудь? Или каждый из нас приговорен к изоляции?