И тогда мы пришли к мысли, что нам надо непременно облегчить муки контрразведки и помочь ей в ее многотрудном деле. А для этого мне самому следовало продемонстрировать какие-нибудь слабости, недостатки или уязвимые места, а если таковых в моем характере и поведении не окажется, то умело их смоделировать, чтобы они заинтересовали контрразведку и показались ей достаточно убедительными.
Было очевидно — если этого не сделать, то рано или поздно контрразведка откажется от идеи меня завербовать и приступит к реализации своей затеи с Рольфом, а это будет означать, что меня не только с треском выдворят из страны, но и на весь мир раструбят о том, что сотрудник советского посольства занимался «недозволенной деятельностью», а заодно обвинят Советский Союз во всех прегрешениях.
Такой поворот событий нас не устраивал, и, чтобы предотвратить возможные неприятности, надо было дать Бодену какую-то зацепочку, которая побудила бы его действовать в нужном нам направлении…
Эта простая на первый взгляд задача тоже оказалась на удивление трудноразрешимой.
При всем кажущемся многообразии способов привлечения к сотрудничеству или воздействия на вербуемого, имеющихся в арсенале любой секретной службы, применительно к моему случаю все они оказались непригодными.
Прежде всего это касалось идеологической сферы. В самом деле, не мог же я в один день изменить свои политические взгляды! Это было тем более нереально, если учесть, что на протяжении всего знакомства с Рольфом мне приходилось неоднократно в ходе острых дебатов по самым различным международным проблемам с присущей мне страстностью разъяснять и отстаивать внешнеполитический курс Советского правительства, и в контрразведке должно было сложиться совершенно однозначное мнение о моих убеждениях.
К тому же я трезво оценивал свои возможности и понимал, что при всем желании не смогу изобразить врага своего Отечества или человека, который пойдет на предательство по политическим мотивам. Такое фарисейство даже в интересах дела было мне просто не по силам.
Мои материальные потребности также были достаточно скромными, и это было хорошо известно контрразведке, которая почти три года вела за мной наблюдение и за все это время ни у меня, ни у Татьяны не зафиксировала особой склонности к накопительству, а тем более явного стремления к стяжательству или наживе. Конечно, от дополнительного заработка вряд ли кто откажется, но все дело в том, какие способы заработать деньги тот или иной человек считает для себя приемлемыми, а какие нет. Одни готовы на все, даже на подлость или предательство, а другие либо удовлетворяются своей зарплатой, либо ищут законные пути для улучшения своего материального положения.