— А когда подойдут войска к нам на помощь?— спросил я про то, ради чего и пришел сюда.
Довуд-хан смутился.
— Войска.. Они подойдут... Я точно не могу сказать, потому что поблизости нет надежных частей. Но такой приказ отдан и подмога придет. Впрочем, я сам съезжу в штаб и объясню обстановку, тогда они там будут быстрее шевелиться. А вы... Я надеюсь на вас, Гусейнкули-хан.
— Мы выполним свой долг перед родиной!— торжественно произнес я.
Больше Довуд-хана мы не видели. В суматохе никто не заметил, как выехал он из расположения части. Вместе с ним исчез и его ночной гость.
— Построить эскадрон! — скомандовал я.
Первые лучи солнца осветили ряды построившихся конников.
— Товарищи!— крикнул я и почувствовал, как дрожит мой голос.— Товарищи, сегодня мы выступаем против ненавистной нам монархии, за независимость нашей родины, за счастье народа. Мы давно мечтали об этом часе, и вот он пробил. Над нашей землей поднимается красное знамя революции. Будем же сражаться под этим знаменем до победного конца! Да здравствует революция и республика! Долой монархию! Слава родине!
— Слава родине!— дружно ответил эскадрон.
В это время Аббас выехал вперед с развернутым красным знаменем. «Вот какой молодец,— подумал я,— уже успел изготовить знамя»,— и скомандовал:
— Знамя вперед! Справа по четыре ма-арш!
И впервые за многие годы наш эскадрон пошел не по воле командования правительственных войск, а по велению сердца. И красное знамя трепетало впереди колонны. Сильные руки кузнеца Аббаса держали его крепко.
Через два часа мы встретились с повстанческими частями.
Салар-Дженг подъехал ко мне. Я отрапортовал ему о прибытии эскадрона в его распоряжение.
С сияющим, радостным лицом Салар-Дженг приблизился к эскадрону, осмотрел воинов и, видимо, остался доволен.
— Товарищи!— заговорил он громким голосом.— Поздравляю вас с началом борьбы за освобождение своего народа. Руки иностранцев давят горло Персии!.. Иностранцы высасывают нашу кровь, отрывают части от нашего тела и взамен делают подарки правителям нашей страны. Они блаженствуют, а народ наш влачит жалкое существование. И это происходит в двадцатом веке, в эпоху прогресса, когда каждый должен работать для всеобщего счастья! И я по долгу своей совести решил вступить на путь справедливой борьбы и помочь народу избавиться от гнета. Я восстал со своим отрядом, потому что не могу больше смотреть на страдания народа. Знайте же, что мы не имеем никакой иной цели, кроме помощи трудовому народу в его борьбе с тиранами. Я приказал своим войскам со всеми обращаться дружественно. Кто из наших бойцов нарушит этот приказ, тот будет сурово наказан. Если мне донесут, что где-то творится несправедливость, я буду принимать решительные меры! Служить народу — вот мой девиз. Да здравствует родина!