— Я офицер Мораве-Тепинского гарнизона,— торопливо стал говорить он,— старший лейтенант Гаджи-хан. У нас там мятеж, я вынужден был бежать... в таком вот виде... С Довуд-ханом я лично знаком. Вся надежда на него!
Подумав, я решил проводить его к подполковнику.
— Идемте, только господин подполковник еще спит!
— Надо разбудить, немедленно разбудить!— заикаясь от волнения, проговорил беглец, торопливо шлепая позади меня босыми ногами.— Вы понимаете, что происходит?
Довуд-хан вышел к нам в ночном халате, на лице его недовольство смешивалось с тревогой: видимо, он ждал плохих вестей. Увидев мораве-тепинского офицера, он всплеснул руками:
— О, аллах, что случилось? В каком виде, Гаджи-хан!
Измученный вконец старший лейтенант упал в кресло и вдруг зарыдал, совсем как женщина. Он рвал на себе волосы и выл жутко, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Все пропало... позор... позор... Я застрелюсь!— выкрикивал он сквозь рыдания.
Довуд-хан растерялся.
— Возьмите себя в руки, Гаджи-хан,— забормотал он.— И скажите, наконец, что происходит?
— Они арестовали лучших офицеров,— выкрикнул ночной гость.— Я сам видел! Мне удалось выскочить в окно, Я лежал в кукурузе и все видел. Они вывесили над штабом красный флаг. И все без погон. Орут... О-о-о, это нельзя передать, подполковник!— Вдруг он вскочил.— Господин подполковник! Дайте мне ваших солдат, я сам поведу их в Мораве-Тепе.
— Но... что может сделать один эскадрон против такого большого гарнизона?— Довуд-хан посмотрел на меня.— Там же много войск, наверное, есть пулеметы, артиллерия... И потом нет приказа...
Гаджи-хан снова опустился в кресло и закрыл лицо руками.
— Я прикажу вам выдать форму, старший лейтенант,— сказал Довуд-хан. — В таком виде..
— Сейчас форма будет,— отчеканил я и вышел.
Мне противно было смотреть на этого истеричного офицера.
Когда я вернулся с формой для старшего лейтенанта, тот все так же сидел в кресле, а Довуд-хан, успев переодеться, застегивал китель.
— Ну, хорошо,— говорил он, продолжая начатый в мое отсутствие разговор,— допустим, что эскадрон выступит. Его разобьют мятежники, а что скажу я потом командованию?
— Я хочу умереть,— хрипло проговорил Гаджи-хан.
— А я хочу здраво рассуждать,— ответил подполковник.— И потом, вот кто командует эскадроном,— он указал на меня.
Но странный гость даже не повернул головы.
— Хорошо,— сказал он,— где я могу переодеться? Когда он ушел в спальню, Довуд-хан дал волю своим чувствам.
— Мальчишка, сопляк, строит из себя героя, а сам в одних подштанниках убежал из своей части! Я бы показал ему... если бы не его дядя, которого я весьма уважаю... Но мы еще вернемся к этому разговору. А сейчас надо что-то предпринять... Я думаю, что эскадрону следует закрепиться в Инчейском ущелье и задержать бунтовщиков.