Смотрели, ужасаясь, мы с Аббасом на эту темную, угнетенную толпу. Мы и не пришли бы сегодня сюда, но разве можно было упустить возможность посмотреть такое добровольное побоище. Было очень многолюдно на улицах Мешхеда, и никто не обращал внимания на двух молодых парней в жандармской форме и мужчину средних лет с аккуратной черной бородкой. Но если бы посторонний наблюдатель обратил на них внимание, то, разумеется, сразу же понял бы, что дикое шиитское шествие мало интересует эту троицу.
— Что нового? — спросил Ареф.
— Все идет хорошо, господин учитель!
— Все ли?— лицо у Арефа серьезное, даже строгое.— Сто человек в эскадроне, это не шутка. Проверьте еще раз всех... каждого — без исключения!
- Будет сделано, господин учитель.
- Не забывайте, один шпион может погубить тысячу людей, испортить все дело...
Мешхед переживает тревожные дни. В городе неспокойно, люди уже открыто выражают свое недовольство существующими порядками. Позабыв в страхе, ворчат, что каджарская династия кроме нищеты и голода простому люду ничего не дает. Но от проклятого гнета не так-то просто избавиться, династию поддерживают англичане.
Отважный Таги-хан — ярый враг колонизаторов — на днях бросил клич: «Смерть или независимость!» Мы все рады, ведь Таги-хан наш предводитель. Значит, нам по пути!..
Поздно вечером из города возвратился Рамо. Радостный, возбужденный.
— На, читай!— сует он мне последний номер «Бахара».— Передашь Аббасу.
Рамо встречался с Арефом.
— Какие новости?— я с нетерпеньем жду важных известий.— Что говорит учитель?
— Ничего особенного.— Рамо заметно важничает.— Ареф сказал, что хорасанская жандармерия — это уже целая армия. Пора ее брать в свои руки.
— Он так и говорил?.. А мы что должны делать?
— Все остаемся на своих местах. Но нам нужно действовать смелей и решительней.
— Что еще?
— Ареф просил, чтобы в пятницу под вечер ты был у него.
— Ахмеда видел?
— Нет. С Мирза-Мамедом только поздороваться успели...
— Понятно. Иди отдыхать. Уже поздно. Не забывай: завтра с утра опять джигитовка.
— Спокойной ночи!
Рамо удалился к себе в казарму.
А я начал читать «Бахар» — газету народной партии Адалят. На видном месте в ней была помещена статья-призыв к независимости, борьбе с английским засилием.
Боевая газета!..
На следующее утро меня вызвали в штаб жандармерии, который находился недалеко от южных ворот. Перед тем как отправиться туда, я забегаю к Аббасу и вручаю ему свежий номер «Бахар».
В штабе меня принял сам Таги-хан.
— Ождан Гусейнкули-хан! Вам поручено сопровождать Его превосходительство Кавам-эс-Салтане на дачу и обратно.