Мы расположились в узкой щели двух отвесных скал. По дну ущелья бежит ручеек. Вода в нем студеная, чистая. Мы напоили лошадей, напились сами, умылись.
Забрезжил рассвет. На востоке за горой, густо поросшей кустарником, занимается утро. Светлеет небо, все более четко вырисовываются деревья, кусты, горы.
...Внезапно отчетливых три выстрела нарушают торжественную тишину горного утра. Мы давно ждем их, и все же они застают нас врасплох. У кого-то не подтянута
подпруга, кто-то бултыхался в ручье и не успел обуться, а другие чистили винтовку...
— По коням!— отдаю я команду, которую тут же подхватывает эхо и несет по ущелью: — По коням!..
«Молния» вихрем вырывается из каменистой теснины и мчится вперед.
Удар с тыла для противника оказался полной неожиданностью. Враг дрогнул, растерялся и, бросая оружие, стал поспешно покидать занятые позиции.
Наш эскадрон первым ворвался в расположение противника.
...Армия полковника Кава расположилась в Турбате. На этот раз мы почти не понесли потерь. Наш эскадрон, во всяком случае, уцелел полностью.
На окраине города мы обнаружили склад с боеприпасами и с новенькими винтовками английского производства.
Третий день стоим в Турбате. Отдыхаем. Мы с Аббасом раза по три в день ходим на почту, но писем нет. Волнуемся, не случилось ли чего с Мирзой-Мамедом?
Вот и сегодня, плотно позавтракав в лучшем ресторане Турбата, мы первым делом отправились на почту.
Наконец-то! Вот оно — долгожданное письмо... Мирза-Мамед писал о смерти Ахмеда, о покушении на Арефа, предупреждал о серьезности положения на кучанском фронте. В самом конце письма сообщалось: «...Капитан Кагель, дорогой Гусейнкули, живет и здравствует в Мешхеде. Есть и еще новость: приехал в наш город из Афганистана один очень услужливый шиитский мулла. Таких даже в Мешхеде не было. Нас он заинтересовал. Дядя Фейзмамед и его ребята хотят с ним поближе познакомиться. Был ли у вас Курбан-Нияз? Пишите. Поздравляем с победами! Мы внимательно следим за вами...»
— Не завидую афганскому мулле, — улыбается Аббас, — если за него взялся дядя Фейзмамед и его ребята.
— Они его приласкают,— соглашаюсь я. — У них это неплохо получается. Как чувствует себя Ареф? Что-то Мирза-Мамед о его здоровье ничего не пишет.
— Курбан-Нияз говорил же, что ранение легкое.
— Хотя и легкое, но написать надо бы...