Я отложил охоту, которую намечал на субботу, и мы с Фархадом отправились в суд.
— Граждане заседатели! — голос судьи Сейд-Мир-Ка-зима, самодовольного, тучного мужчины с обвислыми плечами, писклявый, неприятный. — Правоверные мусульмане-шииты! Вам предстоит сегодня разобрать дело гнусного преступника Ширзаде. Он нарушил священный закон шариата, гнусно и коварно обесчестил многоуважаемую Ха-лиду-ханым, оскорбил мусульманина Манучехра!.. Все вы знаете, что это такое... какое страшное преступление совершил этот человек... Госпожа с трудом пережила это надругательство... и телесное, а еще больше духовное! Прости аллах!
— Манучехра обидел? — выкрикнул кто-то из зала. — Знаем! И жену и самого толстяка!
Раздался смех, собравшиеся зашушукались, зашевелились. Сейд-Мир-Казим смутился было, умолк, но быстро нашелся.
— Я говорю сейчас о преступнике Ширзаде и прошу слушать меня! А тех, кто будет мешать суду, я удалю из зала. Граждане заседатели, я обращаюсь к вам: есть ли у кого вопросы по существу... по вопросу надругательства над женой... Ну вы знаете!
— Есть! — поднялся по левую руку судьи плешивый остроносый старикашка. — Я не вижу в зале суда пострадавшую госпожу...
— Халиды-ханым здесь нет, — поторопился с ответом судья. — Но по шариату при разборе подобных дел присутствие женщины не обязательно.
— Я понимаю,— согласно кивнул старикашка. — Но хотелось бы... Пострадала бедняжка!..
— Какие будут мнения о мере наказания?.. Разбуженным ульем загудел зал. На лицах у присутствующих гнев и негодование.
— Я предлагаю,— говорит седой, крупный в кости старик лет семидесяти,— сжечь его поганое тело на костре!
— Повесить мерзавца вниз головой на самой высокой из калатских чинар, — предлагает женщина с грудным ребенком на руках. — Пусть видят все, что ждет насильников, тех, кто забыл святое писание и законы наших предков.
От материнского крика проснулся и заплакал ребенок. Женщина торопливо сунула ему в рот длинную дряблую полупустую грудь, опутанную толстыми синими венами, и, не закончив речи, ушла в конец зала, поближе к двери.
— Рубить негодяя на куски! Медленно и тупым топором рубить!..— Глаза мужчины средних лет горят гневом, он сжимает кулаки, и я знаю: дай ему сейчас волю, он и в самом деле изрубит на куски несчастного Ширзаде.
— Убить поганца!..
— Пусть каждый житель Калата бросит в негодяя камень!
Толпа неистовствовала. Люди негодовали.
— Господа! Правоверные! — пищит судья стараясь перекрыть нарастающий рокот зала. — Согласно святому писанию... Тише! Согласно святому писанию, прежде чем вынести приговор, мы должны выслушать и обвиняемого...