Она ругается при ребенке, машинально отметил Филип. Чувствовал он себя препогано.
— Сьюзен, позволь мне объяснить.
— Я тебе больше не верю, — перебила она. — Но я тебя прощаю, — добавила Сьюзен уже спокойнее. — Я даже приглашу тебя на свою свадьбу.
— Выходить замуж назло мне еще хуже, чем выходить замуж только для того, чтобы у Эмери была полная семья.
— Я не назло тебе выхожу замуж! — Сьюзен вновь начала закипать. — Я выхожу замуж за Барта, потому что он достойный, солидный, надежный. С ним мне будет хорошо и спокойно. И уж во всяком случае Барту и в голову не придет составлять план, как изменить меня!
— Конечно, не придет, — удовлетворенно поддакнул Филип. — Не придет, потому что твоему Барту ты, похоже, безразлична. Он даже не заметил того потрясающего черного платья.
Сьюзен открыла рот, чтобы ответить, но передумала, развернулась и сказала племяннику, который испуганно следил за перепалкой:
— Эмери, милый, иди ко мне.
Малыш подбежал к Сьюзен, она подхватила его на руки, уткнулась лицом в его шелковистую макушку и, будучи не в силах больше сдерживаться, тихо заплакала.
— Ты хочешь остаться здесь ненадолго с папой? И с Сократом? — спросила она дрогнувшим голосом.
Эмери посмотрел на нее, маленьким пальчиком осторожно потрогал слезы на ее щеках и кивнул.
— Вот и хорошо, милый. — Сьюзен опустила его на пол.
— Если он соскучится, я привезу его к тебе в гостиницу, — предложил Филип.
— В гостиницу? — Сьюзен усмехнулась. — Я уезжаю домой и вернусь за Эмери через двенадцать дней, или ты сам привезешь его ко мне.
Филип зажмурился — все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Происходящее было похоже на ночной кошмар — откроешь глаза, и поймешь, что спал. Филип открыл глаза: Сьюзен стояла на месте — усталая, печальная, поникшая, — и виноват в этом был он сам.
С другой стороны, с надеждой подумал Филип, не все потеряно. Сьюзен говорит, что больше не верит мне — говорит. Но слова ничего не значат — значение имеют только чувства. Я должен заставить ее поверить мне вновь, и я это сделаю. Нужен новый план действий.
Филип стоял на крыльце и смотрел, как Сьюзен уходит, и знал, твердо знал, что скоро вновь увидит ее. Он сделает для этого все, что угодно. Филип посмотрел на Эмери и Сократа, жавшихся к его ногам.
— Ну что, ребята, — как мог весело сказал он. — Теперь мы одна команда. Сообщники. Вот что мы с вами сделаем…