— На ощупь она такая же приятная, как и с виду?
Она поняла, что речь идет о ночной рубашке.
— Думаю, да.
— Как бы мне хотелось снять ее с тебя. — Гром пропустил тоненькую бретельку между пальцами. — Но я не буду.
Кэрри стало жарко. Гром наклонился над ней:
— Ты хорошо пахнешь. Купила духи?
— Это лосьон для тела.
— Вот как? Ты вся натерлась?
— Конечно, нет, — Кэрри не собиралась обсуждать этот деликатный вопрос. — Может, сменим тему? — спросила она.
— Почему же? Из-за того, что я возбуждаюсь? Черт, да я завелся, как только вошел в комнату. Но ты права. Давай поговорим о чем-нибудь еще. — Он наконец отпустил бретельку шелковой рубашки. — Довольно сексуальных штучек. Я не смогу заснуть в таком состоянии.
— Я тоже.
Гром замолчал на секунду, но жажда узнать побольше о жизни Кэрри без него, взяла свое.
— У тебя кто-то был после меня?
Кэрри недоуменно посмотрела на него. Неужели он всерьез считаете, что она должна была жить затворницей?
— Да, у меня были другие мужчины. Немного, но были. Если ты помнишь, после нашего развода прошло двадцать лет. Двадцать!
— Ты кого-нибудь из них любила? Допустила до своего сердца?
Ей вспомнилась та чудесная птичка, которая строит несколько гнезд — для отвода глаз.
— Нет, я была осторожна.
— Ты всегда была такой. Может, поэтому мы и расстались?
— Неправда. Я очень тебя любила, — признание само сорвалось с губ Кэрри.
Да, она любила его, любила до потери памяти, но ей постоянно было страшно. Каким будет их будущее? Гром был порывистым, ласковым, нетерпимым — разным. И эта противоречивость характера любимого нравилась ей. Однако он никогда не говорил ей о любви. Единственное, что его интересовало, — военная служба.
А дом? А семья?
Гром нахмурился, и ее сердце учащенно забилось. Он выглядел таким серьезным, таким потрясающе красивым, таким ощутимо близким.
— Мне жаль, — его голос смягчился. — Я не хотел снова касаться прошлого.
— Все нормально. — Кэрри пододвинулась поближе. — Может, хватит болтать? Давай попытаемся заснуть, ладно?
Гром обнял ее, и Кэрри удобно устроилась у него на груди.
— Тогда закрывай глаза, медвежонок.
Кэрри проснулась одна. Она села на кровати, сладко потянулась, взглянула на часы и увидела, что еще только начало восьмого.
В холле раздались шаги, и в спальню вошел Гром. На нем были те же шорты, но резинка боксерских трусов была другая.
— Привет, — сказал он.
— Ты был в тренажерном зале, — Кэрри заметила капельки пота на его коже.
— Я занимаюсь каждое утро.
Кэрри посмотрела на упругие мышцы. Ей всегда нравилось его тело, но сейчас мускулы выглядели гораздо внушительнее, чем двадцать лет назад.