— Спокойно, дорогая, — одними губами сказал Бру. Пенелопа услышала за спиной мягкий щелчок. Бру взвел курок и прицелился. — Не двигайся, — еще раз приказал он. Снова щелчок. Несколько крепких выражений. — Не заряжено. — Еще несколько крепких выражений.
Ну почему она не научилась перезаряжать пистолет?
С-с-с-ш-ш-ш-ш …
— Скорее, — сквозь стиснутые зубы бормотала она. — Скорее!
Внезапно что-то просвистело в воздухе мимо нее. Удар, а потом… тишина.
— Вот и все, — облегченно вздохнул Бру, подходя к пню, чтобы посмотреть на две половинки того, что только что было гремучей змеей.
— О, Бру, — пролепетала Пенелопа, медленно опускаясь на колени и дрожа как осиновый лист. — Боже! — Она закрыла лицо трясущимися руками.
Подбежав к ней, Бру опустился рядом и обнял ее.
— Ну, дорогая, все в порядке, — сказал он, гладя ее по волосам. — Она тебе уже ничего не сделает. Посмотри, видишь? Она мертвая. Ну, не плачь, — мягко и ласково уговаривал он, утирая ей слезы и покачивая, как ребенка.
Она сидела у него на коленях, вцепившись в его рубашку, и ужас постепенно уходил вместе со слезами.
— Ох, я так… так… ис-ис-испугалась, — всхлипывала она, уткнувшись мокрым лицом в его плечо.
— Я знаю, я тоже, дорогая.
— Нет! Ты не испугался! Ты вел себя храбро! — Она подняла на него мокрые от слез глаза. — Я даже шевельнуться не могла. Не могу поверить, что ты сумел убить змею камнем.
— Мне уже приходилось. А научил меня этому Большой Дедди. Однажды они катались с моей матерью, он остановился, подхватил с земли камень и одним ударом отбил голову громадной гремучей змее. А потом отрезал у нее гремучки и подарил маме. У нее этих гремучек, наверное, больше, чем драгоценностей.
Подняв голову, Пенелопа посмотрела на него сквозь невысохшие слезы.
— Вот видишь. Чему-то ты можешь научиться и у отца. — Она слабо улыбнулась и посмотрела через плечо Бру. — А часто они здесь встречаются?
— Частенько, — засмеялся Бру. — Не беспокойся. Держись рядом со мной, и все будет в порядке.
— Да, — вздохнула Пенелопа, зарываясь глубже в его объятия, — я никуда и не собираюсь.
— А дождь-то усиливается! — крикнул Бру.
Замечание и улыбка были адресованы Пенелопе, сидевшей верхом на лошади. По одолженной ей желтой шляпе вовсю барабанили капли. Она тряхнула головой, и во все стороны полетели брызги.
— Прости, Буррито, — обратилась она к своему скакуну и отпустила поводья. Вцепившись в луку седла, она обернулась к подъезжающему Бру. — Похоже, ты оказался прав насчет дождя.
— Думаю, теперь ты поняла, что я всегда прав, — усмехнулся Бру.