- Вы считаете, священник не прав?
- Как сказать, - вздохнул Иван, - без денег не обойтись. Только вот не слыхал я, чтобы богатые приходы делились с бедными деревенскими церквями. Может, где и есть такое, но вот не слыхал я … Или возьмем другое – православные посты. Слышал о них наверное, да? Так вот, я подсчитал, в году только сто тридцать девять … ну, пусть сто сорок дней, когда нет ограничений на вкушение пищи. Вообще-то они есть, верующим предписывается ограничивать себя в яствах разумно всегда, но будем считать, что их нет. Остальные двести двадцать пять дней – пост. Нельзя вкушать мясное, жирное, не можно пить вина. Откуда, скажи мне, берутся слоноподобные батюшки и матушки бочкообразные? Неужто святых духом полнятся? Ну, посуди сам – если хорошо кушать только два раза в неделю – это в среднем получается – остальное время голодать и молиться, станешь ли эдаким глобусом на спичках?
Стас засмеялся:
- Не знаю, я не пробовал так жить!
- Да, смешно … Или вот еще: как службы проводят? Ты в храме бывал ли?
- Приходилось, - смущенно ответил Стас.
- Понятно, - кивнул Иван. – Ладно … ведет батюшка службу. Люди вокруг собрались, слушают, внимают, о сокровенном думают. А святой отец нос уткнул в книгу и бормочет непонятно что, будто умалишенный. Слов не разобрать! А ведь священные тексты написаны на старославянском языке, обычному человеку трудно понять, о чем речь идет. Ты в школе «Слово о полку Игореве» читал? Помнишь, « не лепо ли бяшете …» ну и далее? Для детей текст переведен на современный язык, чтобы понимали, что написано. Церковную службу ведут на языке, который был в употреблении тысячу лет назад! Ладно, человек взрослый может догадаться по смыслу. Так ведь читать надо хотя бы внятно! А он, батюшка этот, бубнит себе под нос, словно в летаргический сон впадает, вот-вот на пол свалится и захрапит. Разве так можно? До прихожанина каждое слово доходить должно, в сердце оставаться, а он, бедный, стоит чуть живой, с усталостью в ногах борется, да с дремотой от бубнёжки этой. Разве о Боге он думает?
Иван отбросил волосы с лица ладонью, вздохнул:
- Высказал я … Ох, как окрысились на меня! И приживалой назвали, и вероотступником, и смутьяном … Как же, поперек отцу настоятелю сказал! Окормился ты, говорит, пищей духовной больше, нежели душа твоя вместить может. Потому бес поселился в тебе, мысли богохульные внушает. А в чем богохульство мое? – спрашиваю. Разве на Бога я говорил? Нет. На неправоту людскую указал, на то, что ты, батюшка, небрежением своим людей от веры устраняешь. Разве мало сект вокруг? А сколько еретических верований появилось и процветает? Почему люди отвращаются от истинного Бога и уходят к идолам? Может, потому, что такие вот косноязычные попы у нас, которые только своим удобством озабочены, а на прихожан наплевать, и так, мол, сойдет. Где немощные телом, но могучие духом старцы, словесам которых внимал каждый и мерил себя их мерилом? Нет таких в нашей церкви!