- Да-да, дорогая … - поспешно согласился Валериан.
Как ни странно, от междоусобной войны персонала в выигрыше оказались пациенты. В атмосфере всеобщей подозрительности, слежки и разоблачительства стало опасно плохо работать. Повара вынуждены были строго соблюдать нормы закладки продуктов, прекратилось воровство, а санитарки стали в полном объеме выполнять свои обязанности по уходу за стариками. В результате уже к концу недели интернат буквально преобразился – на кроватях появилось чистое белье, пациентов переодели в новые халаты и пижамы, палаты блещут чистотой, шторы радуют глаз расцветкой и свежестью, лечебные процедуры проводятся вовремя, нужные лекарства всегда под рукой. Бабушки и дедушки расцвели прямо на глазах. Если раньше большая часть пациентов были лежачими, то теперь почти все начали ходить, многие отказались от палок и костылей, а по настоящему лежачим больным оказалась только одна бабушка из-за паралича нижних конечностей. Старики поправились, у них даже появились щеки и животики! Жизнь в интернате изменилась; старушки стали собираться в общей комнате, живо обсуждать последние новости и сплетни из жизни известных людей. Дедки спорят о политике, а некоторые – срам какой! – на старушек поглядывают! Зато персонал приуныл. С исчезновением дополнительного дохода пропал стимул радоваться жизни. Человек быстро привыкает к легким деньгам, к оплачиваемому безделью и безответственности и, когда халява пропадает, появляется чувство, ну, если не конца света, то, по крайней мере, крушения всей системы жизненных ценностей. Однако, «a la guerre comme a la guerre», на войне как на войне, подписывать акт о безоговорочной капитуляции никто не хотел. Санитарки даже устроили акт массового неповиновения администрации, что было бы немыслимо раньше. Хотя назвать это «актом» можно только с натяжкой. На собрании санитарки попросили Клыкову сверять данные раскладки продуктов с реальной закладкой в котел. Понимая, что старшая медсестра не будет с утра до вечера торчать на кухне, предложили делать это общественной комиссии из числа персонала. Иначе, мол, поварихи если и не вынесут, то по-обкусывают. В смысле, обжираться начнут. Про запас. Клыкова в ответ только тяжело вздохнула. Требование санитарок было абсолютно справедливым и законным, администрация действительно обязана контролировать кухню и должна привлекать к этому так называемую общественность. Но кому и когда это надо? Халявой, дармовщинкой не брезгует никто, даже миллиардеры не гнушаются воровать носки в супермаркете или жадничать на чаевых персоналу отеля. А уж бывший совок, строитель светлого коммунистического мира и вовсе гребет все подряд. И Клыкова, чья власть и влияние ограничивались стенами интерната, а зарплата совсем немного превышала оклад санитарки, не была исключением.