- Вот видите, нам положено мясо! – хрипло выкрикивает Таранов, восседая на койке, как на троне.
- Да наложено на твое положено, понял? – рявкает в ответ Давило. – Комиссию ждут какую нить, поэтому и расщедрились на кусочек.
- Вот и хорошо, что комиссия. Заявим свои претензии! – не унимается Таранов.
- Да ложили они на твои … ха-ха … претензии! – рассмеялся Давило. – Чиновничьей сволочи наплевать на простого человека. Вот при Советской власти такого не было. Сразу из партии выгоняли, а товарищ Сталин таких пачками к стенке ставил. И порядок был в стране, вот так!
- К чему эти разговоры, господа? Мы живем в демократической стране, возврат тоталитаризму невозможен, - мягко возразил Поцелуев.
- Да какая это на хрен демократия!? – взорвался Таранов. – Жулье одно кругом!
На Стаса никто не обращает внимания, хотя он уже больше минуты стоит посредине палаты. Стас роняет ведро, по палате разносится противный звук, на мгновение заглушающий голоса. Воспользовавшись паузой, Стас решительно произносит:
- Парадокс общественного сознания состоит в том, что для проведения демократических реформ необходима государственная воля, выраженная авторитарными методами. Только диктатор способен менять государство и общество в целом за короткий отрезок времени. Эволюционный способ развития демократии несет в себе опасность незавершенности реформ в силу инерционности мышления как отдельного индивидуума, так и общества в целом.
В палате воцаряется тишина. Слышно, как за окном тарахтит интернатовский уазик-буханка – «водила» очередной раз что-то там латает в двигателе.
- Что вы имеете в виду, Станислав? – удивленно спрашивает Поцелуев.
- Да пох…ю всем, вот что! – буркнул Таранов.
- В известном смысле – да, - согласился Стас. – Мы все консерваторы от природы, новое нас пугает и тревожит, мы ленивы, а реформирование изначально предполагает труд по изменению прежде всего мировоззрения людей, а это самое сложное. А главное … э-э … поднимите ноги и уберите шлепанцы, мне пол надо помыть.
Онемевшие от неожиданного пассажа старики оживились, даже всегда молчаливый и отрешенный Иван Благой улыбнулся и с интересом взглянул на молодого человека.
- Да-да, вы совершенно правы, юноша! – закивал Поцелуев. – Не строй церковь, пристрой сироту … Каждый должен честно трудиться на своем месте!
- Но не забывать следить, как работают другие! Иначе найдутся мерзавцы, желающие погреть руки у чужого костра, - сварливо сказал Давило.
- Ваш спор неразумен. Юноша прав - люди погрязли в грехе и твердая рука властителя бывает необходима, - миролюбиво произнес Благой.