Утро выдалось ясным. Снегопад прекратился, тучи ушли за горизонт, солнце вспыхнуло холодным пламенем и снег засверкал мириадами алмазов. Вкусно похрустывая снежинками, во двор плавно вкатил белоснежный лексус Валериана Николаевича. Машина тихо фырчит мотором, блестит отраженным светом лобовое стекло, хрустальные глаза фар надменно глядят на обшарпанные стены интерната. Чмокает захлопнутая небрежным движением дверь автомобиля, директор вступает в свои владения. Коридор первого этажа чист, свеж и опрятен, словно ночью провели косметический ремонт. Валериан Николаевич благосклонно улыбается вытянувшемуся в струнку Стасу, приветливо пожимает руку.
- Отлично, отлично … Вы прекрасный работник, Станислав Константинович, - говорит Поспелов, впервые называя Стаса по имени отчеству. – Я сегодня же доложу военкому, что вы отлично справляетесь со своими обязанностями.
Стас благовоспитанно опускает голову, улыбается и всем своим видом показывает, что готов и далее служить Отечеству там, где прикажут. Главное, что бы никто не узнал, что ночью загорелась эта чертова клеенка и чуть было не начался настоящий пожар по его, Стаса, вине. Но никому и в голову не пришло заглядывать в каморку ночного сторожа. Когда внушительная фигура директора скрылась из виду, Стас облегченно вздохнул и вытер со лба невидимый пот. Сегодня пронесло, но в следующий раз халявы может не быть, так что надо окончательно бросать курить. Вот прямо сию минуту, раз и навсегда! Стас тщательно запер дверь в комнату сторожа, ключ положил в карман, хотя должен повесить на гвоздик рядом на стене. Осталось позавтракать и можно ложится спать. Но есть кашу на воде и пить жиденький чай с заменителем сахара не хотелось. Здешнее меню явно составлялось по рекомендации диетолога, чье детство прошло в сталинском ГУЛАГе.
- Наших кинозвезд в этот интернат на пару недель бы. И депутатов Думы, - проворчал Стас, поднимаясь по лестнице. Решил, перед тем, как лечь спать, проведать стариков из четвертой палаты.
Дверь тихо скрипнула. Осторожно, чтобы не шуметь, Стас входит в палату. В помещении прохладно, в раскрытую настежь форточку поступает холодный воздух с улицы. Старички еще дремлют, вставать с кровати никому не хочется.
- Привет, Стас! Как прошла ночь? – сонным голосом приветствовал Таранов.
- Здравия желаю, товарищ полковник. Спасибо, ничего.
Круглое лицо отставника расплылось в улыбке, глаза превратились в щелки, щеки покраснели от удовольствия. Бывшим «воякам» очень нравится, когда их величают высокими армейскими званиями. До которых они сами, по разным причинам, не до служились.