Марьяна видит, что Стас пятится из медпункта с белым лицом, взгляд заморожен, руки сотрясает крупная дрожь. Опытная санитарка сразу догадалась, что случилось что-то страшное. Подошла, коротко взглянула в комнату и сразу все поняла. Она подхватила мальчишку, усадила на стул и приказала:
- Сиди тихо, сейчас помогу.
Через несколько мгновений в руках появилась бутылочка с прозрачной жидкостью, кусок ваты. Резкий запах нашатырного спирта ударил в нос, словно разряд тока, слезы брызнули из глаз, голова импульсивно дернулась, Стас ощутил сильную боль в голове.
- Что за дрянь? – страдальчески произнес Стас, ощупывая затылок.
- Ободряющая настойка. Нашатырь зовется! А теперь сиди спокойно, я людей покличу.
Марьяна, несмотря на полноту и возраст, бегать умела быстро, если очень надо. Раздался дробный перестук каблуков, пахнуло слабым запахом духов и подмышек и санитарка исчезла, словно ее тут и не было. Стас ошеломленно покрутил головой, взгляд против воли устремился в комнату. Дверь распахнута настежь, из палаты тянет запахом крови, единственная горящая лампочка бросает на пол бледный полукруг света, вокруг темно. Окровавленный труп освещен только на одну треть, видны левая рука, часть грудной клетки и половина лица. Рука по локоть в черной крови, издалека кажется, что это обрубок, остальное вырвано «с мясом». В интернате царит странная тишина, в коридоре ни души, только с верхнего этажа доносятся возгласы и топот ног, но как-то приглушенно, словно над головой толща земли метров шесть. Стас смотрит на мертвого Николая пристально, неотрывно, словно пытаясь понять, что же это за штука такая – смерть. Странно и дико осознавать, что перед тобой лежит труп, а не человек. Мертвое тело сохраняет все признаки живого, черты лица знакомы, они почти не изменились, но ты понимаешь, что это уже просто оболочка. Того, кто жил в этом теле, уже нет и его не вернешь. Разум говорит, что все, конец, а чувства отказываются верить. В глубине души теплится маленькая надежда, что вдруг все изменится, он встанет, послышится знакомый голос, …
Громко хлопнула дверь, раздался стук каблуков. По коридору стремительно идет Клыкова, лицо бледное, решительное, одна рука в кармане халата, другая рубит воздух в такт шагам. Кукса марширует, словно солдат парадной «коробки» - спина прямая, подбородок поднят. За старшей медсестрой семенит Марьяна. Словно по команде, приоткрываются двери палат, появляются встревоженные лица постояльцев. Клыкова входит в палату, несколько мгновений смотрит в неподвижное лицо Кувалдина, затем поворачивается на каблуках, обе руки в карманах: