— Опять проголодался? Недавно ведь ели.
— И ели, и спали, — вздохнул Тангай. — Самая пора опять поесть.
— Вы с нами или останетесь здесь разговаривать? — прервал их Хейзит. — Гийс и Велла уже уходят.
Они дружно прибавили шагу в направлении удаляющегося факела, не замечая прикованного к ним взгляда двух слезящихся глаз. Глаза, почти бесцветные, чуть навыкате, с большими черными зрачками, как у ящериц, каких в стародавние времена в подземных коридорах водилось немало, принадлежали распластавшемуся в укрытии человеку. Если бы Гийс или Хейзит сделали несколько шагов в сторону, отмеченную на стене прямоугольником, они обязательно наткнулись бы на него. Человек в отчаянии ждал этого и готовился, пряча под меховой полой грязного плаща острый, как змеиное жало, кинжал. Однако они этих шагов не сделали и теперь были живы и здоровы, не подозревая, какой опасности только что избежали. Потому что острие кинжала, как и змеиные зубы, несло в себе смертельный яд, способный убить единственным уколом.
Затаившегося во вновь сгущающейся тьме звали женским именем Сима. Такова была воля его покойного отца, который ждал появления дочери, а не лупоглазого и надрывно орущего мальчугана. Кроме того, преждевременное появление на свет Симы убило его мать, и безутешный отец увидел в невыразительной физиономии сына ее ушедшие в небытие черты. Произошло это неоднозначное событие без малого за тридцать с лишним зим до того, как Сима спешно загасил свой факел, распластался на грязной земле, спрятал на груди отравленный кинжал и стал слушать, о чем говорят появившиеся из бокового прохода путники. Их восторги по поводу каменного пола и стен он пропустил мимо ушей. Сразу видно, случайно сюда забрели. Замечание насчет колодца, откуда они якобы пришли, заинтересовало его, поскольку Сима хорошо знал здесь только одну дорогу и сворачивать в незнакомые проходы страшно боялся. Названные в разговоре имена ничего ему не сказали, кроме разве одного. Гийсом звали сына добившегося в последнее время огромной власти Демвера, военачальника всех сверов Вайла’туна. Означает ли это, что то был сам Гийс или кто другой, носящий схожее имя, Сима понятия не имел, поскольку лежал по большей части лицом вниз и не видел говоривших, разве что со спины, когда они отправились-таки восвояси.
Теперь Симу терзали сомнения. В самом деле, он только что пришел оттуда, куда направлялась эта беспечная компания. И совершенно не хотел вновь оказаться в Обители Матерей, куда ходил часто, но всегда не по своей воле. С другой стороны, он никогда прежде не встречал здесь посторонних, что само по себе было до крайности любопытно, а тем более когда один из них мог и в самом деле оказаться сыном второго правителя замка. Потому что первым был все ж таки Тиван, командовавший самой дорогой частью войска — всадниками. Оба добились того, о чем так давно мечтали, и чахли над своей победой, как чахли над драгоценными свитками бестолковые писари.