— Тэвил, а кто тебе камешки твои возить будет? Кто готовить станет?
— Да ты что! После того, что сегодня произошло, тут такое начнется, — убеждал сам себя Хейзит. — Завтра столько виггеров понагонят, что, если надо, руками все перетаскаем. Не бери в голову!
Когда повозки понуро укатили, Хейзита обуяла нервная дрожь. Чем больше он говорил вслух о скорой подмоге, тем отчетливее понимал, что надеяться на нее — все равно что ждать возвращения Локлана. Потому что даже если завтра утром подкрепление придет, никого из них в живых может уже не застать. Ночь будет очень долгая. И бессонная. Топор согрелся в его объятиях, а он все открывал глаза и изучал прорехи в шатре, через которые украдкой проникал свет звезд. Ночь выдалась на удивление ясная. Кроме того, они с Бруком и Гийсом решили до утра жечь костры, чтобы произвести на возможного врага ощущение многочисленности защитников карьера и готовности к отражению новых атак. Все это было наивной хитростью, которую мог бы легко разгадать любой вражеский лазутчик. Те, кто хорошо умел владеть оружием, либо страдали от полученных ран и ни о какой битве не помышляли, либо были увезены в беспамятстве в Вайла’тун, либо уже не страдали вовсе.
Вошел Гийс.
— Не спишь?
— Сплю.
— Понятно. А вот я бы сейчас вздремнул. Не думаю, что нам сегодня что-нибудь еще угрожает.
Хейзит приподнялся на локте, пытаясь разглядеть в темноте силуэт друга.
— Звезды слишком яркие, — пояснил тот, опускаясь на колени в центре шатра и доставая из-за пазухи подмигивающий алым оком уголек. — Вся местность хорошо просматривается. Не пойдут они больше, вот увидишь. До утра дотянем.
Он высыпал на землю горку стружек, просунул уголек между ними в самую середину и стал дуть. Появилось пламя, и мир внутри шатра ожил.
— За дровами сходить? — предложил Хейзит, вставая.
— Да лежи ты, — отмахнулся Гийс, встряхивая мешок, который, судя по всему, принес с собой, и с приятным стуком вываливая перед рождающимся костром никак не меньше двух дюжин аккуратных коротких чурок. — Нам тут только сырых дров не хватало. Я вот самые сухие надыбал. От них дыма не будет. Лежи.
Хейзит сел на ветки, скрестил ноги и положил подбородок на рукоятку перевернутого топора.
— Как думаешь, — заговорил он, когда огонь разгорелся, действительно давая приятное тепло и нисколько не дымя, — кто это был?
Гийс потер кулаком подбородок. У него начинала пробиваться первая поросль бороды, и он, гордясь этим обстоятельством, то дело привлекал к нему внимание окружающих.
— Если вернемся в Вайла’тун живыми, надо будет порыться в старых летописях. Может, там что сказано. Мне про подобных людей ничего слышать не приходилось.