Брат написал, что ее, Мариссу, ждут в кабинете, куда она должна явиться сразу после того, как проснется. И было ясно: там, в кабинете, решится ее судьба. Ах, если бы она проснулась пораньше!.. Если бы проснулась сразу после того, как слуга принес записку… Тогда бы она уже знала, что ее ждет.
Тут горничная вновь пробормотала:
— Теперь почти все… Еще минуточку.
«А может, Эдвард уже сожалеет о своей вспышке, — подумала Марисса. — Может, он изменил свое решение?»
О Господи, какой же глупой она оказалась! Глупой и безрассудной! Должно быть, во всем виновато вино. Да, конечно же, вино! И… еще элегантный фасон нового сюртука Питера Уайта. Когда он танцевал, его брюки открывали каждую линию… элегантности.
А мужские ноги — они такие красивые… Мускулистые и сильные, совсем не такие, как женские. Но как же можно думать, что на девушек не подействует такое зрелище? Во всяком случае, на нее, Мариссу, — очень подействовало. К сожалению…
Да, да, она ужасно сглупила! Конечно же, ей не следовало поддаваться искушению. Не следовало даже смотреть на него! Впрочем, теперь уже поздно об этом думать. Теперь ей надо подумать совсем о другом… О том, что впредь она должна быть умнее и ни в коем случае не поддаваться подобным искушениям. Да-да, ни в коем случаев.
— Вот теперь все готово, мисс, — сказала горничная.
И, отступив на шаг, в смущении потупилась. Эта девушка была новенькая и, судя по всему, очень нервничала, — вероятно, еще не привыкла к новым хозяевам.
Марисса с улыбкой кивнула; ей очень нравилась эта девушка. Но все же она пожалела о том, что прежняя горничная сбежала две недели назад. Если бы та служанка была здесь, у нее, Мариссы, по крайней мере нашлась бы собеседница. А сейчас она чувствовала себя… как на необитаемом острове.
Ей хотелось побыстрее спуститься в кабинет, однако она медлила, в нерешительности посматривая на дверь. Ведь, Эйдан наверняка уже все знал. Вчера вечером Эйдан не зашел к ней в комнату, а это могло означать только одно: он очень сердился на нее. Марисса никогда не боялась Эдварда, а вот Эйдан… Он был совсем другой. Разумеется, она и его не боялась, — потому что она вообще никого не боялась, однако… Марисса была почти уверена, что разразится слезами, как только он бросит на нее полный осуждения взгляд.
Когда-то он был веселым и обаятельным, но потом пережил личную драму: девушка, которую он любил и на которой собирался жениться, умерла. И эта трагедия очень изменила его характер, — он стал язвительным, сумрачным и холодным, и Мариссе сейчас ужасно не хотелось с ним встречаться. Однако она прекрасно понимала, что у нее не было выбора… Да, ей придется расплачиваться за собственную глупость.