Она следила за его действиями, нащупывая спрятанную в шов платья шляпную булавку и стараясь прикинуть, что сейчас произойдет. Итак, у нее появилась возможность напоить его и выведать, что у него на уме. Она оглядела комнату: на письменном столе стоял закрытый переносной компьютер.
Феррамо действительно вознамерился открыть бутылку «Кристалла», но никак не мог справиться с пробкой. Он явно не привык открывать бутылки с шампанским и вообще разбираться во всех этих гребаных штучках. Оливия поймала себя на том, что смотрит на него с ободряющей улыбкой – так смотрят на заику, который силится произнести следующее слово, а у него все не получается. Вдруг пробка, хлопнув, стрельнула в потолок, и мощная струя шампанского забила из горлышка, заливая его руку, столик, салфетки, кактус и поднос с канапе. Изрыгая непонятные проклятия, он принялся хватать и отшвыривать все без разбору.
– Пьер, Пьер, – Оливия схватила салфетку и стала вытирать лужицы. – Успокойся. Все хорошо. Я сейчас возьму их... – она подняла фужеры и направилась к бару с мойкой, – ...сполосну, и они будут чистенькие. О-о, какие красивые бокальчики. Из Праги? – не умолкая ни на минуту, она вымыла их горячей водой, потом ополоснула снаружи и внутри.
– Да, – сказал он. – Это богемский хрусталь. Вижу, ты знаток прекрасного. Я тоже.
При этих словах Оливия снова чуть не расхохоталась. Похоже, арабский ум так же изобретателен, как реклама в телемагазине.
Она снова поставила бокалы на кофейный столик, на всякий случай взяв бокал Феррамо себе. Она внимательно присматривалась к его жестам, надеясь заметить в его поведении что-либо, что выдало бы в нем отравителя. Но Пьер вел себя скорее как алкоголик, которому не терпится опрокинуть первую вечернюю рюмашку.
– Надо сказать тост, – проговорил он. – За нашу встречу.
Очень серьезно посмотрел – и мигом осушил бокал шампанского, словно казак на состязании, кто больше выпьет водки.
«Он что, не знает, что шампанское так не пьют?» – удивилась Оливия. И вспомнила мать Кейт, убежденную трезвенницу, которая, предлагая гостю джин с тоником, спешила наполнить стакан до краев чистым джином, а на бутылку с тоником лишь кивала.
– А теперь поедим. Нам о многом надо поговорить.
Пьер направился на террасу, а она быстренько вылила содержимое своего бокала в горшок с кактусом. Феррамо, как делает всякий хорошо вышколенный официант, чуть отодвинул от стола ее стул, приглашая сесть. Оливия села, ожидая, что теперь он придвинет стул ловким движением, как опять-таки сделал бы хорошо выученный официант, да только он что-то не так понял, и она плюхнулась прямо на пол. Смех и слезы, подумала девушка, но смеяться не стала, потому что по лицу его поняла, как он зол и обижен.