– Теперь ты жалеешь, что достал пистолет, правда?
Взгляд серых глаз сказал, что да, жалеет. «Ха», – подумала она.
– Заткнись, отвечай лишь на мои вопросы, – сказал он. – Что ты здесь делаешь?
– Сама хотела бы знать. Меня Альфонсо похитил.
– Это я знаю. Но что ты делаешь на острове Попайян? На кого работаешь?
– Я уже говорила. Я просто журналистка, работаю по заданию журнала.
– Ну, дальше. Пишущая о моде журналистка, которая...
– Я не пишу о моде!
– Ну, о духах – какая разница? Пишущая о духах и являющаяся в то же время лингвистом?
– В нашей стране, – сказала Оливия, вскидываясь от возмущения, – мы понимаем необходимость изъясняться на разных языках. Мы понимаем, что кроме нас существуют и другие народы. И мы рады, если можем общаться с ними на равных, а не орать.
– Интересно, на каких таких языках? На тарабарском? На балаболкином? На индюшачьем? Или на языке любовных жестов?
Тут она не удержалась и захихикала.
– Ну хватит, Мортон, перестань размахивать оружием. Не думаю, что твоему боссу понравится, если он узнает, что ты тыкал в меня дулом пистолета.
– Пусть это тебя не волнует.
– А речь сейчас не обо мне. Что ты делал в том туннеле?
– В каком туннеле?
– Только не притворяйся, что не понимаешь. Зачем ты убил Дуэйна? Этого безобидного хиппи – как ты мог?
Он посмотрел на нее с угрозой.
– Зачем ты преследуешь Феррамо?
– А зачем ты преследуешь меня? Ты ведь не очень умело заметаешь следы. Взять хотя бы эту фальшивую бороденку и усы, что ты наклеил в «Стандарде», – большей гадости я за всю жизнь не видела. А когда в Тегусигальпе ты задумал спрятать пакет с кокаином в моем номере, то это был не лучший способ: за пять минут до того сидел строил мне глазки, потом вдруг исчез, потом снова вернулся,,.
– Ты заткнешься наконец? Я спросил, зачем ты преследуешь Феррамо.
– Ты что, ревнуешь?
Скептическая улыбка тронула его губы.
– Ревную? Тебя?
– Ну, извини. Я забыла. Я думала, что ты целовал меня потому, что я тебе нравилась. Но я забыла, что ты циничный, хитрый, бессердечный негодяй.
– Ты должна отсюда уехать. Я здесь, чтобы предупредить тебя. Ты впуталась в опасное дело, затянет – не выпутаешься.
Оливия смотрела, как он барахтается у плота.
– Сдается мне, это все равно что чайник говорит сковороде: «У тебя дно закопченное».
Он покачал головой:
– Я же говорю: балаболка. Послушай. Ты симпатичная английская девчонка. Езжай домой. Не лезь туда, где ничего не смыслишь. Уноси отсюда свою задницу.
– Что?
– Оливия-а-а-а-а!
Она оглянулась на зов. Это Феррамо шел к ней по мелководью, вода была ему по пояс.
– Подожди меня! – кричал он. – Я сейчас!