Феррамо подтянулся за край и вскарабкался внутрь. Девушка нащупала ластами дно, выпрямилась во весь рост и выскочила на поверхность, срывая маску, откидывая назад волосы и судорожно хватая ртом воздух.
Арабский мальчик в плавках – она видела его в «Исла Бонита» – помог Феррамо скинуть гидрокостюм и протянул им полотенца.
– Невероятно. Где мы? – спросила Оливия.
Пьер, очень гордый собой, просиял белозубой улыбкой:
– Атмосферное давление поддерживается здесь в соответствии с давлением воды, так что пещеру никогда не затопит. Место совершенно безопасное.
«И вполне подходящее для побега», – думала Оливия, покуда Феррамо сопровождал ее в душ через две раздвижные двери, сделанные из стали, которые запирались кодовым замком. Затем он оставил ее одну, наказав после мытья переодеться в белую джеллабу, которая висит в душевой кабинке.
Когда девушка вышла, он уже маячил перед кабинкой – лицо опять перекосило от злобы.
– Оливия, я тебя временно оставляю. Мои люди хотят задать тебе пару вопросов. Советую не артачиться и выкладывать все начистоту. А потом тебя приведут ко мне проститься.
– Проститься? – удивилась она. – И что со мной будет?
– Ты обманула мое доверие, сакр, – произнес он, избегая встречаться с ней взглядом. – Поэтому придется с тобой распрощаться.
Оливии показалось, будто она проспала целую вечность. Поначалу она плавала точно в сладком дурмане, но потом сознание вернулось, а вместе с ним включились органы чувств. Нестерпимо заныла ссадина на руке, заболела спина, на которой появились новые синяки. У нее было такое ощущение, будто всю ночь ее крутили в барабане стиральной машины. На голове у девушки был мешок. От него пахло фермой и гумном – до странности успокаивающе. Руки опутывала веревка, но – ура! – у нее ведь была миниатюрная дисковая пила, спрятанная за застежкой лифчика.
Несколько раз Оливия попыталась ухватить лифчик зубами, понимая, что со стороны выглядит довольно нелепо: существо в белом балахоне и с мешком на голове, которое силится пожрать собственную грудь. Вскоре она бросила это занятие и откатилась обратно к стене. И тут неподалеку послышались голоса, приглушенные жужжаньем компрессора. Оливия напрягла слух – разговор шел по-арабски.
«Я обязана выбраться отсюда живой», – подбодрила она себя. Оливия засосала мешок в рот и принялась его грызть – довольно скоро в мешке образовалась небольшая дыра. Она пустила в ход язык, зубы, а затем и нос – мало-помалу дыра расширилась, и сквозь нее стало возможно что-то увидеть. И тут раздались шаги. Оливия бесшумно опустилась на пол и распласталась ничком, чтобы скрыть дыру. Кто-то вошел в комнату, протопал всего в нескольких сантиметрах от нее, затем шум шагов удалился и стих.