Не было ни одной подвижной части, ни рамки, ни запирающего механизма, ни помещения для магазина в казённике. Цельнометаллический корпус с рукояткой предохранительной скобой и спусковой крючок. Не понимая как решить эту головоломку я, предусмотрительно отведя ствол в сторону, стал возиться со спусковым крючком. На ум пришла опять обезьяна только на этот раз с ручной осколочной гранатой и молотком.
Нечаянно я слегка сдвинул спусковой крючок в сторону и тут же перевёл его в прежнее состояние. Во внутренностях пистолета что-то тихонько зажужжало, (я скорее почувствовал это ладонью чем услышал) и всё снова стало, как было, только рукоять немного потеплела (или это мне показалось?).
С сомнением и страхом поглядывая на подавший признаки жизни пистолет, я по какому-то наитию навел ствол на одинокий шкаф, подпирающий стену своей широкой спиной и, нажал на спуск.
Пистолет сработал без малейшей отдачи, негромкий хлопок растёкся в тишине кабинета и затерялся среди шума, осыпающегося на пол битого стекла и треска старого дерева, разорванного в щепки. От шкафа практически ничего не осталось, или вернее — только его нижняя половина, сиротливо спрятавшаяся среди осколков и различного мусора, бывшего, когда то его содержимым. Кроме этого, в стене над ним появилась достаточно большая сквозная дыра, ведущая в соседний кабинет, в которую, при желании я спокойно мог бы протиснуть голову и полтуловища в придачу!
Вот это да!
Я был поражен мощью своего нового приобретения, но, насладиться этим в полной мере, так и не успел.
Над головой неожиданно раздался до боли знакомый голос:
— Всё! Это мне надоело. Подача газа через пять секунд, четыре, три, две секунды. Одна. Готово! Дыши глубже поганец!
Послышалось негромкое шипение, как в прохудившемся шланге. Лёгкий туман наполнил помещение кабинета.
Окончание фразы дослушивал лежа на полу, словно сквозь наброшенный на голову гимнастический мат: дыхание стало спертым, голова кружилась и, я медленно проваливался в мутное болото безволия, когда вроде находишься в сознании, но, не можешь пошевелить, ни одним мускулом, будто спеленатый невидимой, крепкой паутиной. Как насмешку над собой я услышал чей-то короткий, но экспрессивный диалог:
— Ты что!?
— Да ладно, через полчаса оклемается…