— Что ты читаешь?
— Про Козмо Гордона, он снова кого-то убил.
— На дуэли, я знаю, — сказал Вильерс. — Он убил Фредерика Томаса в Гайд-парке в прошлом году. Когда ты выучился читать?
— Мистер Джоббер учил нас. Я умею еще и писать.
— Я должен был нанять тебе учителя, но забыл, — сказал Вильерс. Запоздалое раскаяние снова захлестнуло его. — Я никудышный отец, — грустно добавил он. — А где же мой камердинер?
— Поппер настолько убит всем случившимся сегодня с леди Лизетт, что Финчли вынужден был пойти его утешить.
— Просто смешно, — сказал Вильерс, — это несчастное животное столь мало, что его даже трудно назвать собакой. Он не больше разъевшейся кошки.
— Жаль, что я не видел насмерть перепуганную Лизетт, — насмешливо заметил Тобиас.
— Для тебя она леди Лизетт, — одернул его Вильерс и взялся за шнур звонка, собираясь вернуть Финчли к его обязанностям.
— Ты же не собираешься жениться на ней? — спросил Тобиас.
— Именно на ней я и женюсь, — заявил Вильерс, мысленно вычеркнув Элинор.
— Но она же глупенькая, — возразил Тобиас. — Она просто чокнутая, все так говорят.
— Кто именно?
— Ее старая нянька и служанки. И Поппер сказал, что если она начнет визжать, никто уже не в силах остановить ее. Ты смог, я уже догадался. Поппер сказал, что ты поднял ее на руки, и она присосалась к тебе, как младенец к бутылочке джина.
— Младенцы не пьют джина, — заявил Вильерс.
— Пусть это будет молоко, — небрежно пожал плечами Тобиас. — Она прилипла к тебе, это точно.
Но Вильерс думал о том, что Лизетт окружена детьми из приюта, а это значит, что она любит детей и, его незаконные дети не будут ей мешать.
Наконец появился Финчли.
— Не желает ли молодой господин возвратиться в детскую? — спросил он и начал стаскивать с Вильерса сапоги.
Тот и не шевельнулся. «Моя манера», — подумал Вильерс очень довольный.
Сбросив панталоны, он залез в приготовленную ванну.
— Не думаю, что это правильно — жениться на сумасшедшей, — продолжил Тобиас прерванную тему.
— Лизетт не сумасшедшая, — спокойно ответил Вильерс. — Просто в детстве ее напугала злая собака.
— И она стала сумасшедшей, — подытожил Тобиас. — Это главное. Ее служанка все мне рассказала. Впрочем, это случилось не так давно.
— И это все объясняет, — живо откликнулся Вильерс. — Это значит, что ее страх еще совсем свежий.
— Служанка сказала, что Лизетт велела отлучить щенка от молока его матери-собаки, и та со зла укусила ее. Когда одна служанка попробовала заступиться за Лизетт, собака отгрызла ей палец или два пальца. Нянька говорит, что на ее руку страшно смотреть, — вздохнул Тобиас; — Ее отправили работать на кухню, чтобы она не напоминала своим видом Лизетт о той страшной истории.