— Вы так прекрасны сегодня, — обратился Вильерс к Элинор.
— Я? — удивилась она, но тут вспомнила, как ее приукрасила Энни свое отражение в зеркале.
— Этот поэт во время ужина все время смотрел на вас, умирая от страсти.
Сам Вильерс холодно смотрел на нее через стол. Она не предполагала, что он заметил обожание Роланда. Возможно, он решил, что она может отменить их обручение ради Роланда? Она мечтала о том, кто никогда не предаст их страсть и не оставит ее одну. Вильерс далеко не однолюб, Рональд намного романтичнее его.
— Я бы хотела узнать вкус поцелуя Роланда, прежде чем встать под венец с вами, — вдруг произнесла она.
— Неужели вы полагаете, что один поцелуй может решить все? — усмехнулся Вильерс. Одна его черная прядь выбилась из-под ленты и упала ему на скулу. В лице его не было ничего поэтического. Это было жесткое лицо с мужскими скулами. Лицо властелина, издающего декреты для своих подданных и привыкшего к женской покорности.
Роланд и Лизетт возобновили пение, на этот раз какой-то любовный романс.
— Я сделаю принца моим рабом теперь, — запели они вместе. Он был господином моим уже целую луну.
— Почему бы просто не спеть «он весь месяц подряд меня имел, как хотел», — предложил Вильерс, садясь рядом с ней.
Она нахмурилась.
— Надену на палец кольцо ему и в свой дом приведу, как коня в поводу, — пропела Лизетт.
А Роланд подтянул:
— Гиацинтами украшу его, пьяным медом его опою.
Элинор снова запрокинула голову, любуясь звездными гиацинтами. Вильерс как-то очень интимно придвинулся к ней, и она ощутила влечение к нему. Она повернулась к нему и слегка приоткрыла губы.
— Вы примерили роль соблазнительной сирены? — спросил он. — Хотите увлечь меня?
— Всего на одну луну, — протяжно произнесла она.
— Это для меня приятный сюрприз, — произнес он, наклонившись ближе.
На его губах был вкус анисового ликера, как и у нее, и у них был еще какой-то пряный мускусный вкус, как ей показалось. Она замерла, придвигая свое лицо и предлагая полураскрытые губы, вспоминая Гидеона и то, каким сладким может быть поцелуй.
Вильерс уверенно принял ее дар. Он впился в ее рот своими губами, жадно обхватив ее лицо обеими ладонями.
Сквозь туман в голове она понимала, как отличен этот поцелуй от ее поцелуев с Гидеоном. Как же давно это было! Они были такими юными и неумелыми тогда. Гидеон провалился с первым поцелуем. Она засмеялась, и он послушно извинился. Очень скоро выяснилось, что она намного способнее к поцелуям. Он хотел прикасаться к ней, ласкать, хотел все сразу. А она была пока готова только к поцелуям.