— Но я уверен, что мне хочется самому поцеловать вас, — неожиданно заявил он, привлекая ее к себе и беря ее лицо в ладони. Он не желал чувствовать себя соблазненным, он желал быть завоевателем. Он нашел ее губы и впился в них со всем жаром неудовлетворенной страсти.
Теперь Элинор поняла, почему он не встречает у женщин отказа. Дело было не в его деньгах и герцогском титуле.
А в его умении превращаться из блистательного чопорного герцога в первобытного хищника, способного загнать самку до изнеможения.
— Твое имя Зверь? — прошептала она, когда он оторвался от ее губ.
— Нет, Леопольд, — понимающе усмехнулся Вильерс.
— Вы — мой британский лев.
Она снова подставила ему пылающие губы.
— Вы для меня настоящий сюрприз, — признался он после завершения нового поцелуя. Откинув назад волосы, он снова перевязал их лентой.
Он снова был герцог для нее, всевластный и снисходительный. Своей привычке к аккуратности он не изменял даже в такие моменты, ее мать была права. И была права Энн, которая сказала, что Вильерс счел бы себя обесчещенным, если бы она сама бросилась ему на шею. Она протянула руку к бокалу, но ликер показался ей теперь излишне, по-детски, сладким. Микстура от кашля, а не ликер.
— А как поживает наш друг Эстли? — спросил Вильерс. — Он, конечно, снова был с нами? Представляю, как вам было приятно целоваться сразу с двумя герцогами.
— Я была уверена, что выйду за него, — ответила Элинор. — Иначе, я не позволила бы...
— Странно, что Эстли предпочел вам свою томную жену, — заметил Вильерс. — Должно быть, это неспроста.
Его комплимент согрел ее.
— Да, — сказала она. — Всему виной завещание его отца.
— Сочувствую вам, — сказал Вильерс. — Полагаю, вы любили Гидеона сильнее, чем я — Бесс. Она была такой хохотушкой! Я полюбил ее за веселость. Но мне хотелось, чтобы она никому не улыбалась, только мне.
— Но у вас это не вышло, — мило улыбнулась Элинор. — Ваша кокотка переметнулась к Элайдже.
— Наверное, ей надо было платить, но я тогда и не подозревал о подобных тонкостях, — признался Вильерс.
— О! — произнесла она.
— Возможно, ему не понадобились и деньги. Он слишком хорош собой, чтобы еще и платить, — с досадой произнес Вильерс.
— Кажется, я недооценивала герцога Бомона, — произнесла Элинор. — Но теперь, когда вы рассказали мне, как он переманил у вас Бесс...
Вильерс расхохотался:
— Вам придется выбирать между мной и сэром Роландом.
— А вам — между двумя герцогскими дочками, мной и Лизетт, — парировала она.
— Вы решили, что я всерьез подумываю о Лизетт?
Она точно знала, что он представлял Лизетт в роли своей жены. Она видела, какими восторженными глазами он смотрел на нее, как будто она была принцессой из волшебной сказки.