Рагнар не двигался.
Беокка снова потряс голову Тайры, так сильно, что я испугался, как бы он не сломал ей шею.
— Изгони из нее дьявола, Господи! — воззвал он. — Освободи несчастную ради Твоей любви и яви великую милость!
Он уставился вверх, сжимая в руке волосы Тайры с вплетенными в них засохшими побегами плюща. Беокка раскачивал ее голову взад и вперед, приговаривая нараспев голосом громким, как у воина — властителя поля брани:
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, я повелеваю вам, нечистые демоны, выйти из этой девушки! Я низвергаю вас в преисподнюю! Я посылаю вас в ад на целую вечность и еще на один день, и я делаю это во имя Отца и Сына и Святого Духа! Изыдите!
Тайра внезапно начала плакать. Не вопить и не всхлипывать, не задыхаться, отчаянно хватая воздух, а просто тихо плакать. Она положила голову на плечо Беокки, а он обнял бедняжку, словно баюкая, и при этом смотрел на нас с таким возмущением, как будто мы были союзниками тех демонов, которых он изгнал.
— Теперь она в порядке, — неловко проговорил Беокка. — Теперь у нее все будет хорошо. — А затем повернулся к гончим: — А ну-ка, кыш отсюда!
И, как ни удивительно, злобные псы послушались и крадучись ушли от Рагнара.
— Бедняжка совсем замерзла, — сказал Беокка. — Нужно одеть ее как следует.
— Ладно, — отозвался я, — потом оденем.
— Что ж, если вам некогда, — негодующе сказал Беокка, потому что никто из нас не двинулся с места, — тогда это сделаю я.
И он повел Тайру к дому Кьяртана, над крышей которого все еще вился дымок.
Рагнар двинулся было за ними, но я покачал головой, и он остановился.
Я поставил правую ногу на живот мертвого Кьяртана и выдернул меч. Я отдал Сокрушителя Сердец Рагнару, и тот обнял меня, но не скажу, что мы оба сильно ликовали. Да, мы совершили невозможное, захватили Дунхолм, но Ивар все еще был жив, а Ивар был куда более сильным врагом, чем Кьяртан.
— Что мне сказать Тайре? — спросил Рагнар.
— Скажи правду, — посоветовал я, потому что не знал, что еще ему ответить.
А потом отправился на поиски Гизелы.
* * *
Гизела и Брида взяли на себя заботу о Тайре. Они вымыли ее с ног до головы, вынули засохший плющ из ее золотистых волос и расчесали их, после чего высушили перед огромным очагом в главном зале дома Кьяртана. Потом Гизела и Брида одели Тайру в простое шерстяное платье и плащ из меха выдры.
Затем Рагнар с сестрой уселись перед огнем, чтобы поговорить. Они беседовали наедине, а мы с отцом Беоккой вышли наружу и зашагали по двору.
Дождь прекратился.
— Кто такой Аваддон? — спросил я.
— Я отвечал за твое образование, — ответил отец Беокка, — и сейчас мне за себя стыдно. Ну разве можно этого не знать?