Но нет, ничего он не будет пробовать. Тележка подъехала ближе. Бутылки казались драгоценными камнями. Огромной золотой чашей Тамерлана. Они были яркими, как бриллианты.
Усилием воли Джонни заставил свои мысли вернуться к книге.
Со льдом, звенело в ушах, со льдом. Он словно наяву видел, как восхитительная жидкость, льется в стакан. Когда бар оказался рядом, он решил, что можно выпить только один мартини, чтобы заснуть. А лучше двойной, чтобы не было соблазна еще и еще добавлять.
— Двойной мартини со льдом, — твердым голосом сказал Джонни. Он чувствовал себя человеком решительным и с твердыми принципами.
Когда прибыли в Венецию, он уже еле держался на ногах. Смеясь и разговаривая с ним, люди помогли ему сесть в катер-такси. Джонни забрался в катер, где ему запомнились салон, отделанный полированным красным деревом, и холодные брызги в лицо, когда катер сорвался с места. Потом его проводили в комнату в арендованном палаццо на Большом канале. Джонни лежал на кровати как в тумане. Но это был приятный туман. Съемки начнутся только завтра, у него полно времени, чтобы прийти в себя.
Какое-то время он спал.
Джонни услышал стук в дверь.
— Войдите, — пробормотал он.
Вошла девушка. На вид ей было не больше четырнадцати, у нее были темные волосы, смуглая кожа, она улыбалась.
Джонни махнул ей с кровати рукой. Он чувствовал себя уже немного лучше.
— Привет.
Она подошла ближе и поставила на столик рядом с кроватью стакан с розовой жидкостью. Потом сняла свой поношенный жакет. Под жакетом у нее была узкая белая блузка из прозрачного материала. Джонни сел и посмотрел на нее внимательно.
— Кто ты? — спросил он заплетающимся языком.
— Меня зовут Файруза.
У нее был большой рот, меж вишнево-красных губ виднелись мелкие жемчужные зубы. Несмотря на улыбку, в темных глазах была тревога.
Джонни смущенно откашлялся. Невольно он начал сознавать, что вид этого полуобнаженного ребенка возбуждает его.
Файруза подошла ближе.
— Я здесь ради вашего удовольствия, — повторила она милым хрипловатым детским голоском.
Джонни сел на край кровати. Голова у него шла кругом. Девочка прижалась к нему и поглаживала ему бедро. Конечно же, он не может делать этого с ребенком. Разумеется, нет! Этого ему не позволят сделать еще сохранившиеся остатки порядочности. «Боже, помоги мне!»
Маленькое существо как-то проскользнуло ему между ног, а он сидел и смотрел на нее. Когда она нагнулась, перед Джонни оказалась дуга ее позвоночника. Он провел по ней рукой. Ничуть не удивившись, девочка улыбнулась ему и протянула стакан.
— Что это? — спросил Джонни, голос его дрожал.