— Вот как?
— Да.
— А что же ты тогда не позвонил?
— Я звонил. Твоя секретарша сказала, что ты в Калифорнии. — Он помолчал. — Я не знал, что ты замужем.
— Мы разводимся.
— Надо было сказать мне.
Тони молчала. Дождь стучал в темное окно ее кабинета. Все остальные разошлись по домам.
— Я бы подъехала, — наконец сказала она.
— Хорошо.
Под сильным, холодным хлещущим дождем такси было поймать нелегко, но наконец Тони это удалось. Движение на улицах было очень оживленным. По дороге к центру она немного вздремнула.
Пьер поцеловал ее и потянул с собой в постель. Он смотрел телевизор. Свет в мансарде не горел, мерцал, освещая ее, только экран телевизора.
Тони сразу почувствовала себя легче, когда легла рядом с Пьером. Она не могла объяснить, отчего неубранная, грязная мансарда, в которой не было почти никаких красивых или ласкающих взор вещей, казалась ей такой умиротворяющей. Тони закрыла глаза и облокотилась головой о спинку кровати. Ей не мешал даже включенный телевизор. Ей было покойно от того, что не надо говорить. Пьер протянул ей свой стакан с сельтерской и рассмеялся над чем-то, что говорилось по телевизору. Тони отпила из его стакана. Она понимала, что Пьер ощущает ее присутствие так же остро, как и она его, хотя и ведет он себя по отношению к ней так пренебрежительно. Но это тоже было частью умиротворенности от пребывания рядом с ним.
— Отлично, — сказал он, когда программа закончилась. Он выключил телевизор пультом дистанционного управления. — На сегодняшний вечер все. Дождь еще идет? Ты вся промокла.
— Льет, как из ведра.
— Пойдем-ка со мной. Устроим тебе горячую ванну.
В длинной ванне, стоящей на когтистых лапах, Пьер намылил ей спину и груди. Он помыл ей каждый пальчик на ногах и руках. Перевернув Тони, Пьер сделал ей массаж спины и ягодиц.
Тони трепетала от удовольствия.
Пьер погладил ей бедра изнутри, и она застонала. Забыты были и Дом, и Грум, и офис, и Нью-Йорк, она ощущала только грубую, мозолистую руку Пьера, которая нежно ласкала ее.
Пьер помог ей выбраться из ванны; Тони была мокрой, с нее стекала вода. Она раздела его. На широкой кровати она села на него, и они снова начали древний ритмичный, завораживающий танец.
— Ну вот тебе и удалось немного снять с себя напряжение, — заметил Пьер, когда, обессиленные и довольные, они могли лишь лежать, обвив друг друга руками. — Ты была вся напряжена, как кошка, когда пришла сюда. Что случилось?
— Наверное, из-за работы. Эта грязная кампания заставляет Джастина Грума вести себя очень странно. Я никогда не видела, чтобы он был так холоден и так много оправдывался. Он хочет, чтобы мы начали собственную кампанию по очернению Тима Маршалла. Беда в том, что мы не можем найти ничего против него. Его преимущество в том, что он очень молод. Честно говоря, чем больше я о нем узнаю, тем больше он мне нравится. Мне кажется, что я бы даже проголосовала за него.