— Нет. Извини. Я не позволю тебе приехать ко мне домой.
— Но почему?
— Потому что мой дом — это я, Лоренс. Твой дом — это твоя семья, а мой дом — моя семья, и в тот день, когда ты войдешь в мой дом, в нашей жизни все перепутается еще сильнее. Я к такому не готова.
Я повесила трубку. Несколько минут я стояла и смотрела на телефон. Я так поступила, чтобы защитить Чарли, чтобы сохранить дистанцию между собой и Лоренсом. Это был правильный поступок. Все и так уже слишком осложнилось. Наверное, я никогда не смогла бы этого объяснить своей матери — того, что бывают обстоятельства, при которых мы позволяем мужчинам входить в наше тело, но не в наш дом. Мое тело еще испытывало томление от звука голоса Лоренса, и меня охватило отчаяние. В конце концов я схватила телефонную трубку и стала колотить ей по моему красивому торту. Когда торт превратился в кашу, я сделала глубокий вдох, включила духовку и начала готовить новый торт.
На следующий день — день первого похода Чарли в детский сад — мой поезд отменили, поэтому с работы я вернулась позже. Когда я забирала Чарли из детского сада, он плакал. Он был последним ребенком в группе, кого еще не забрали. Он сидел совсем один на блестящем паркетном полу и бил маленькими кулачками по ногам инструктора по играм. Я подошла к Чарли, но он не хотел на меня смотреть. Я довезла его до дома на прогулочной коляске, усадила за стол, включила приглушенный свет и внесла банановый торт с двадцатью горящими свечками. Чарли забыл про свои капризы и улыбнулся. Я поцеловала его и помогла задуть свечки.
— Загадай желание! — сказала я.
Чарли стал грустным.
— Хочу папочку, — проговорил он.
— Правда, Чарли? Правда?
Чарли кивнул. Его нижняя губа дрожала, и мое сердце затрепетало. Поев торта, Чарли слез со своего высокого стульчика и пошел играть с машинками. Он шел странной, осторожной походкой — словно каждый шаг был импровизацией, словно он то и дело мог упасть, но избегал этого, в чем ему помогала не только удача, но и правильный расчет.
Позже, уложив Чарли спать, я позвонила мужу:
— Чарли хочет, чтобы ты вернулся, Эндрю.
Молчание.
— Эндрю?
— Чарли этого хочет, вот как?
— Да.
— А ты? Ты хочешь, чтобы я вернулся?
— Я хочу того, чего хочет Чарли, — ответила я и услышала в трубке смех Эндрю — горький, разочарованный.
— А ты вправду знаешь, как вызвать у мужчины особенные чувства.
— Пожалуйста… Я понимаю, как больно я тебе сделала. Но теперь все будет по-другому.
— Вот тут ты чертовски права — насчет того, что все будет по-другому.
— Я не смогу воспитывать нашего сына одна, Эндрю.