— Что происходит, Сара?
Я поняла, что лежу совершенно неподвижно.
— О господи. Прости.
Лоренс лег на спину. Я повернулась к нему и стала его ласкать.
— Пожалуйста, — проговорил он. — Не надо.
Я взяла его за руку, но он ее высвободил:
— Я не понимаю тебя, Сара. Правда, не понимаю.
— Прости. Все дело в Эндрю. Просто еще слишком рано.
— Пока он был жив, он нам не мешал.
Я задумалась об этом. В темноте за окнами где-то над Хитроу пошел на взлет самолет. Пара сов отчаянно и пронзительно перекликалась, пытаясь перекричать гул реактивных двигателей.
— Ты прав. Дело не в Эндрю.
— В чем же тогда?
— Не знаю. Я люблю тебя, Лоренс. Правда, люблю. Просто мне столько нужно всего сделать.
— Для Пчелки.
— Да. Я не могу расслабиться. Все время все прокручиваю в голове.
Лоренс вздохнул.
— А что будет с нами? — спросил он. — Думаешь, ты сумеешь для нас находить время?
— О, конечно. У меня с тобой просто уйма времени, правда? Мы будем здесь и через шесть недель, и через шесть месяцев, и через шесть лет. У нас хватит времени все продумать. Хватит времени решить, как нам быть вместе теперь, когда не стало Эндрю. А у Пчелки времени нет. Ты сам это сказал. Если я не сумею ей помочь, ее найдут и депортируют. Она уедет, и всё. А какое ее тогда ожидает будущее? Я не смогу смотреть тебе в глаза, не думая о том, что должна была сделать больше, чтобы ее спасти. Ты такого будущего хочешь для нас?
— О боже! Почему ты не можешь быть такой, как все, которым было бы на это наплевать?
— Почему я не блондинка с длиннющими ногами, обожающая музыку и кино и мечтающая подцепить кредитоспособных мужиков для дружбы и кое-чего еще?
— Ладно. Я рад, что ты не такая. Но я не желаю терять тебя из-за девчонки-беженки, у которой все равно нет шансов на то, чтобы здесь остаться.
— О, Лоренс. Ты меня не потеряешь. Некоторое время тебе придется меня с ней делить.
Лоренс расхохотался.
— Что такое? — спросила я.
— Ну, это же так типично, верно? Эти иммигранты. Понаехали сюда и забирают наших женщин…
Лоренс улыбался, но взгляд у него был осторожный, и это заставило меня задуматься о том, насколько ему самому смешна собственная шутка. Странно было ощущать такую неуверенность, находясь рядом с Лоренсом. Честно говоря, раньше между нами не возникало никаких сложностей. Но я понимала, что до сих пор сама не создавала ему никаких сложностей. Возможно, дело было во мне. Я заставила себя расслабиться, улыбнулась и поцеловала Лоренса в лоб:
— Спасибо тебе. Спасибо, что не делаешь все еще тяжелее, чем есть.
Лоренс смотрел на меня. Лицо его было тонким и печальным в оранжевом свете уличных фонарей, проникавшем через желтые шелковые шторы. У меня засосало под ложечкой, и это удивило меня, и я вдруг обнаружила, что кожа у меня на руках покрылись мелкими пупырышками.