Меня окружали миллионы людей. Их лица проплывали мимо. А я смотрела и смотрела в их лица. Я не увидела никого из своих родных, но даже когда теряешь всех, не теряешь привычку искать. Моя сестра, моя мать, мой отец, мой дядя. Я ищу их в лицах встречных. Если бы мы встретились с вами, вы сразу заметили бы, как пристально я смотрю на вас, словно пытаюсь отыскать в вас кого-то другого, словно мои глаза отчаянно пытаются превратить вас в призрака. Если бы мы встретились, то, очень надеюсь, вы не приняли бы это на свой счет и не обиделись бы на меня.
Я торопливо шагала вдоль берега, сквозь толпы людей, сквозь мои воспоминания, через город мертвых. Ноги у меня сильно болели, и я остановилась, чтобы немного отдохнуть, около высокой каменной иглы, покрытой странными символами. Несколько минут я стояла неподвижно, а вокруг меня плыли мертвые. Они обтекали меня, как грязно-коричневая Темза обтекает опоры мостов.
Если бы я рассказывала эту историю девушкам из моей деревни, мне пришлось бы объяснять им, как можно тонуть в людской реке, но при этом чувствовать себя очень, очень одинокой. Но, честно говоря, вряд ли у меня нашлись бы слова, чтобы я могла это объяснить.
Рано утром, в день похорон Эндрю, до того, как появилась Пчелка, я, помнится, смотрела вниз из окна спальни нашего дома в Кингстоне-на-Темзе. Около маленького прудика Бэтмен тыкал в невидимых злюк пластмассовой игрушечной клюшкой для гольфа. Он выглядел таким худеньким и покинутым. Я подумала: не согреть ли молока, не приготовить ли ему что-нибудь? Помню, я раздумывала, что же можно положить в миску с молоком, что могло бы по-настоящему помочь Бэтмену. Мой разум пребывал в том хрустальном, изолированном состоянии, которое наступает от недосыпания.
За нашим садом мне были видны все сады на нашей улице. Они располагались дугой, словно искривленный зеленый позвоночник, а позвонками служили подставки для барбекю и потускневшие пластмассовые качели. Через двойные стекла до меня доносились тревожные гудки автомобилей и гул самолетов, вылетавших из аэропорта Хитроу. Я прижалась носом к стеклу и подумала: эти треклятые пригороды — чистилище. Какой волной нас всех сюда принесло? Каким ветром вынесло на дальний берег?
В ближайшем садике в то утро похорон мой сосед развешивал на веревке выстиранные голубые трусы. Об его лодыжки терлась кошка. У меня в спальне по радио шла программа Today. Джон Хамфрис сообщил, что индексы FTSE[24] сильно упали.
«Да, а я потеряла мужа». Я произнесла эти слова вслух в тот момент, когда к окну подлетела вялая муха. Я проговорила: «Боюсь, мой муж мертв. Мой муж Эндрю О’Рурк, знаменитый автор колонки в знаменитой газете, покончил с собой. А я чувствую себя…»