* * *
Он лежал на теплой земле, затылок упирался в твердое. Трещали кузнечики.
Он полежал немного — и сел.
Под ним была могила. Не очень давняя. Он вскочил; на могильном камне было грубо вытесано его имя.
Юстин вздрогнул и огляделся.
Да, эту могилу он вырыл своими руками, спасаясь от вербовщиков Краснобрового. И получилось так, что Краснобровый — мертв, а он, Юстин, вот уже несколько раз стоявший на пороге смерти — жив…
Он посмотрел на свою ладонь. Закопченного осколка не было — остались лишь порезы и запекшаяся кровь.
За деревьями виднелся дом. Юстин сперва пошел к нему, потом побежал. Навстречу ему выскочил щенок-подросток и сперва залаял, а потом узнал; дед, месивший глину в старом корыте, обернулся. Подслеповато сощурился.
Комья свежей глины налипли на шелковую княжью сорочку. Дед, не обнимавший Юстина с тех пор, как он стал взрослым, теперь намертво заключил его в белые, пахнущие глиной объятия.
Поздней осенью Юстин встретил Королеву наездников.
Это было время долгих ночей, время сухого шороха и далеких огней, видимых с холма сквозь голые ветки деревьев. Юстин перебрался из шалаша в заранее обустроенную землянку — с лежанкой, печкой и дымоходом. Много дней он жил один, прячась ото всех, промышляя охотой и рыбалкой, подбирая хлебные «гостинцы», которые дед оставлял для него в условленном месте, и только редко-редко, если уж становилось совсем невмоготу — наведываясь по ночам домой.
Он знал, что его ищут. И что за дедом наблюдают, тоже знал. И знал, что в последнее время слежка стала менее пристальной. Может быть, Ушастый Звор и за ним князь Арунас поверили, что Юстин либо сгинул совсем, либо обретается в чужих землях?
— Звор уехал, — шепотом пересказывал дед добытые для Юстина новости. — У него новая война, на этот раз на западе… Ему, вишь, все воевать надо… А новый князь тише воды, ниже травы. Все по-Зворовому продолжается, какие он указы издал — такие и остались… Оно и понятно, с флажком-то в душе особо не посамовольничаешь…
Юстин кивал, потирая ребра. Слева в груди покалывало — привычно уже, несильно, будто тупой иглой.
— А Хозяин-то Колодцев знает, где ты, — еще тише шептал дед. — От него не скроешься… Но Звору не выдал. Звор ему за флажок заплатил, не за шпионство… А знаешь, чем Хозяин Колодцев плату принимает?
— Не знаю и знать не хочу, — шептал в ответ Юстин.
И дед замолкал.
Он сочинял Юстину обереги — от случайного глаза, от недоброго помысла. Давал семена-обманки: бросишь такое в землю, и вырастет дерево, с виду старое, лет пятидесяти, и простоит сутки или двое, а потом распадется трухой. Такими обманками кого угодно с толку можно сбить: придет человек в знакомый лес — а лес-то другой совсем…