«Если», 2001 № 10 (Дяченко, де Линт) - страница 35

Только дверь захлопнулась, как я понял, что хотел-таки ее поцеловать. Я подбежал к кольцу огня и чуть было — самую чуточку — не сжег нос. Я не мог пройти сквозь огонь. Больше не мог.

Никакой тебе Брунгильды. Паршивый идиот! Мне бы следовало завалить ее или хотя бы поцеловать. Но я всегда слишком тяну. Ей-богу, в этом вся история моей жизни. И никакого Регина Фафнирсбрудера. Не знаю, куда он подевался и когда вернется, и вообще, вернется ли.

Если нет, так я до жути опоздаю на теплоход в этот Дюссельдорф.

Что тут остается? Паршивый замок, куда мне хода нет, крохотное селеньице у реки, где прежде был Изенштейн — или будет, чем бы он там ни был, черт его дери. Вот так. Теперь я жалею, что хлопал ушами на уроках истории. Нет, правда.

Так какого черта? И я пошел к старому… или вроде бы к новому Изенштейну. Интересно, изобрели они уже шотландское виски? Ей-богу, я по-настоящему жалею, что на уроках истории хлопал ушами.

Но хоть пиво-то у них должно быть, верно?

Harry Turtledove. "The Catcher in the Rhine", 2000

Перевела с английского Ирина ГУРОВА

По воскресеньям, вторникам и четвергам — в дни выхода «Новостей Северного Побережья» — Эдди засиживался в редакции до часу, а то и до двух ночи. Конечно, издателя Стюарта Уинкла заботила лишь реклама, но Эдди придерживался иного мнения. А вдруг в последнюю минуту что-нибудь произойдет? Ведь даже здесь, на краю света, может случиться нечто сенсационное, и тогда уж он, Эдди, окажется на коне — первым опишет это событие и вовремя поместит статью в номер. Вообще-то, за последние шесть лет от надежд Эдди на подобную удачу осталось не больше, чем от пригоршни прошлогоднего снега. Ну и черт с ней, с сенсацией!

В ту памятную ночь со среды на четверг он, по обыкновению, прочитал свой собственный текст и немедленно взревел:

— Где она?!

Под словом «она» подразумевалась, конечно же, Рути Дженсон — тощая брюнетка с жиденькими, коротко остриженными волосами, которую Эдди к тому же считал набитой дурой. А как иначе объяснишь то, что она, хотя и панически боялась Эдди, но все же три вечера в неделю засиживалась так долго, что непременно получала от него выволочку?!

Пышущий праведным гневом Эдди вихрем промчался по редакции и, как обычно, перехватил Рути у самой двери; правда, на сей раз она не просто там мялась, а уже набрасывала плащ на свои узенькие плечи.

— Какого черта ты исправила в моей статье слово «частотой» на слово «чистотой»?! — набросился на нее Эдди. — Зачем вообще правила меня? Разве я не предупреждал, что сверну тебе шею, если ты снова прикоснешься к моей рукописи?!