— Ни хрена ты себе не представляешь!
— Еще как представляю. Особенно последствия. Катрис собирает армию, Эжени. Королевства не воевали уже много лет. Все может очень плохо кончиться. Будут гибнуть люди. Я хотел… оградить тебя от этого.
— Хорошо. Почему тогда сам не убил его?
Гробовая тишина.
— Что? — взорвался Кийо.
Я холодно отчеканила:
— Ты сказал, он заслуживал ужасного наказания.
— Да, ареста или…
— Ареста? Ты рехнулся? Он принц! Был… Катрис бы точно так же взъярилась, и Лейт вышел бы на свободу!
— Война хуже. Хочешь верь, хочешь — нет.
— Ты должен был убить его, — повторила я, — Вокруг только и говорят о том, что ты «всего лишь» кицунэ. Сам по себе. Катрис не стала бы воевать против тебя одного.
— Это бред! Я не мог убить безоружного человека!
— Он совершал жуткие, чудовищные вещи! И не должен был уйти безнаказанным.
Изумление Кийо сменилось злостью.
— Поверить не могу, что ты перекладываешь на меня ответственность. Это магия виновата, точно. Она меняет тебя. Вот почему ты должна держаться подальше от Мира Иного. Ради собственной безопасности! Иначе превратишься в…
— Неужели! Теперь ты хочешь защитить меня! Послушай. Только ты сможешь понять. Я не могу уйти из Мира Иного. Не могу уйти из этого мира. Я не принадлежу ни тому ни другому. И все же… принадлежу обоим. Я разрываюсь, Кийо. Думала, ты поймешь. Ты говорил, что понимаешь. Ведь ты такой же.
— Это… не совсем так.
— Ты лицемер, Кийо! — воскликнула я. — Ты решаешь за нас обоих, а на деле заботишься только о своем удобстве. Тебе, значит, можно, а мне нельзя. Это нечестно!
— Я пытаюсь защитить тебя, — повторил он.
— А тебе не кажется, что я такая же сильная, как и ты?
Он всплеснул руками.
— Не знаю. Может, я просто нерешительный…
— В отличие от Дориана, — вырвалось у меня.
И снова гробовая тишина.
Кийо допил кофе.
— Вот, значит, в чем дело…
Окинул взглядом дом, распростершихся котов…
— Может… мне пора паковать вещи?
Я скрестила руки на груди.
— Думаю, это хорошая идея.
Впрочем, мне понадобится день или два, чтобы забрать животных.
— Хорошо.
Я изображала равнодушие, как великая актриса. Прежняя Эжени, наверное, заплакала бы, умоляя его не уходить… Извинилась бы за резкость, за то, что сваливала на него всю ответственность… А нынешняя…
…обвинила Кийо и превознесла Дориана.
Кийо поднялся. Сказал, что вернется за вещами, когда меня не будет дома, — так легче для обоих. Я согласилась. Пошел к двери…
Я обидела его. Может, я сейчас совершаю самую чудовищную в своей жизни ошибку… Мы часто ругались. Кийо не понимал меня. А когда все сломалось, он мог защитить свою женщину, но ничего не сделал.