А Делия вспомнила, как отец провожал ее в школу после каникул. Вот он стоит на вокзальной платформе; поезд трогается, родитель снимает шляпу и машет ей — трогательная учтивость по отношению к одиннадцатилетней школьнице. Вспомнила, как получала от него письма: каждую неделю, без исключения, она знала, что непременно получит от него по крайней мере одно письмо. Мать ей никогда не писала. Отец писал о доме, о погоде, о бизнесе, никогда не забывая спросить, как дочь поживает, как идет учеба.
И Делия отвечала ему — так, как обязывали школьные правила: в воскресенье, во второй половине дня, после обеда отводился один час для написания письма домой. Которое потом надлежало вложить в надписанный, но незапечатанный конверт с маркой, дабы дежурная учительница прочла его, прежде чем запечатать и отослать утром в понедельник. Делия рассказывала отцу о своих детских и юношеских успехах, о неудачах и разочарованиях, а он в ответ всегда хвалил ее за достижения и сочувствовал по поводу неприятностей.
Вспомнила, как он подыскивал ей домашние вещи, которые можно было бы взять с собой в Кембридж, чтобы оживить и украсить голую студенческую комнату: диванные подушки, коврик, картины. И как приезжал туда, молчаливый и сдержанный, чтобы уговорить руководство колледжа дать нерадивой студентке увольнительную на две недели, вместо того чтобы отчислить совсем.
Она тогда вела себя довольно безрассудно и здорово рисковала, в этой своей беспечности. Бравировала перед друзьями, что ей, мол, наплевать, получит ли она диплом, но на самом деле ей было не все равно, и она знала, что отцу тоже.
Перед отъездом у него состоялся с дочерью краткий разговор.
— Теперь тебе уже не получить приличный диплом — по твоим истинным способностям, если бы ты занималась как следует. Но, по крайней мере, получи хоть какой-то. Нет ничего хуже в жизни, чем упущенная возможность.
А когда строптивица переехала жить в Лондон, даже спросил, счастлива ли она.
— Я могу понять, почему тебе не хочется жить дома, — сказал он тогда.
Потом начались ссоры. Она нарочно бросала ему в лицо всякие нелепости и всячески провоцировала, чтобы потом можно было на него накинуться и высказать все, что думает о его душной, ханжеской, старомодной морали.
— Наверное, у меня нет таланта ладить с мужчинами, — посетовала Воэн. — Я совсем не ладила с братом. В сущности, я его просто ненавидела, и с отцом мне всегда было трудно.
— Не говоря уже о Тео, — добавил Уайлд, нанося крохотную капельку зеленого на кончик носа Марджори.
Делия вспыхнула. Насколько хорошо он осведомлен о ее отношениях с Тео? Быть может, Джессика или Свифт?.. Нет, вероятно, это всего лишь догадки и предположения.