Горбатая гора (Пру) - страница 5

Старик пил свой «Эверклиэр», помешивая его очищенной от коры ивовой палочкой, чтобы вкус получился более горьким. Его образ очень отчетливо вспомнился Меро, когда тот стоял у шкафа в коридоре и обозревал свои шляпы: брать ли шляпу на похороны? У старика поля шляпы загибались, как хотели: небольшой завиток справа, там, где он брался рукой, чтобы снять или надеть шляпу, и извилистый склон слева, напоминавший односкатную крышу. Его можно было узнать по шляпе за две мили. Он сидел в ней и за столом, слушая рассказы любовницы про Тина Хэда, то и дело опустошая свой стакан как минимум девяносто девять раз — до тех пор, пока не напьется: он пил — и его гангстерское лицо расслаблялось, исчезали и сломанный на родео нос, и разрезанные шрамом брови, и обрубленное ухо. Сейчас старик, наверное, уже лет пятьдесят, как умер и похоронен в форменном свитере почтальона.


Девчонка начала рассказывать историю:

— Так вот, в те времена, когда мой отец был еще ребенком, неподалеку от Дюбуа жил один парень по имени Тин Хэд. У него было маленькое ранчо, несколько лошадей, коров, дети и жена. Но кое-что с ним было не так. У этого Тина в голове была металлическая пластинка, потому что однажды он упал с цементной лестницы.

— Да у многих парней есть такие штуки, — сказал Ролло, раззадоривая рассказчицу.

Она покачала головой.

— Таких, да не таких. Пластина была сделана из оцинкованного железа, и она въелась в его мозг.

Старик показал на бутылку «Эверклиэр» и повел бровями:

— Будешь, крошка?

Девчонка кивнула, взяла у него стакан и выпила его одним залпом.

— О, я от этой штуки не стану рассказывать медленнее, — сказала она.

Меро показалось, что она сейчас заржет.

— Так что же дальше? — спросил Ролло, растирая каблуком своего сапога конский навоз. — Что же случилось с этим Тином Хэдом, у которого, как ты утверждаешь, была оцинкованная пластинка в черепе?

— Мне рассказывали так, — заявила девчонка. Она протянула свой стакан за добавкой, старик налил ей, и она продолжила.


Меро тогда метался всю ночь: ему снилось не то конское ржание, не то хриплое дыхание, но было это усталое дыхание любви или кровавые хрипы перерезанного горла — он не знал. На следующее утро он проснулся в мокром вонючем свитере, посмотрел в потолок и спросил себя, долго ли это еще будет продолжаться. Он имел в виду, главным образом, коров и погоду, ну и еще парню, конечно, было интересно, что его может ждать за два-три штата отсюда в любом направлении. Много лет спустя, сидя на велотренажере в собственном особняке, Меро понял, что на самом-то деле ему хотелось тогда совсем другого: он хотел иметь собственную женщину, чтобы не воровать недоеденное стариком.