Где бы мы ни работали по разнарядкам на объектах, я всегда с завистью посматривал на трудящихся рядом гражданских: работали они не спеша, в любое время могли позволить себе перекур, то и дело были слышны шутки и разговоры. Нам же — куркам — приходилось делать все бегом, быстрей, без остановки как заводным.
Однажды наш взвод отправили разгружать уголь из вагонов. Это была самая обычная разнарядка. Одни сверху долбили ломами, другие лопатами цепляли и выковыривали большие серые камни, помогая углю ссыпаться через щель внизу и отгребали его в сторону.
Старшим среди нас был сержант Стрепко. Пока мы несколько часов подряд ворочали уголь, он сидел рядом на насыпи и только временами на нас покрикивал. Чуть дальше на зеленой травке расположился лейтенант Жарков. Мы его не интересовали вообще. Он грыз соломинку и наблюдал за личной жизнью муравьев и птичек.
Наконец-то вагоны разгрузили. Пропотевшие и обессилевшие мы сели на землю отдохнуть. Машина, которая должна была нас забрать, все еще не появлялась. Мы разожгли костер из угольных булыжников и закурили. Немного погодя, Жарков подозвал к себе Стрепко и что-то ему сказал. Выслушав командира, Стрепко повернулся и направился к нам:
— Взвод!.. В одну шеренгу строиться!
Мы построились. Уже зная повадки сержантов, мы поняли, что дальнейший отдых накрылся.
— Взвод!.. К бою! — скомандовал Стрепко — и мы легли на землю.
— Отставить! — мы поднялись.
— Взвод!.. — продолжал Стрепко. — К бою! — мы снова упали на землю, — Отставить!
— К бою!.. Отставить!.. К бою!.. Отставить!..
Сержанты уважали команду «К бою! — Отставить!» как одну из самых тупых команд, которая по своей сути полностью аналогична команде «Лечь! — Встать!».
— Взвод! — не унимался Стрепко. — Вон до той высоты, бего-ом… Марш! — и мы побежали по направлению к указанной высоте, находившейся в полукилометре. А Стрепко присел у костра, дожидаясь нашего возвращения.
Отбежав метров сто, послышались первые недовольные голоса:
— Вот тварь, передохнуть не даст!
— Сам ж… отсидел, а нам — бегай!
— Хватит! Пошли пешком!
— А что, давай пешком пойдем!
Так во взводе неожиданно сам по себе зародился маленький бунт:
— Когда вернемся и опять начнет качать, не подчинимся — и все!
— Только все как один — не дай бог, кто ляжет — потом все ему навешаем! Согласны?
— Согласны! Так и сделаем!
Мы сбавили ход и уже не спеша дошли до указанной цели. Там посидели, перекурили и пошли обратно. Стрепко, издали следивший за нашими действиями, стоял злой и настороженный. Он уже понимал, что взвод вышел из повиновения и, когда мы, ускорившись лишь на последних ста метрах, к нему подбежали, заорал: