– Кто там? – наконец тихо спросил Каленин.
– Это я, Ганс. Открой… Прошу тебя…
Каленин минуту раздумывал, потом быстро спустился вниз, схватил на кухне маленький изящный топорик для разделывания мяса и снова поднялся к двери. Он щелкнул замком и, отступив на шаг, произнес:
– Заходи, если не боишься.
Увиденное его сперва обрадовало. Удар, которым он угостил Беккера, оказался, видимо, очень убедительным: у того за ночь развился так называемый «очковый эффект», то есть вокруг обоих глаз обозначились два черных кровоподтека. «Э-э-э, дружок! Кажется, у тебя маленькое сотрясение мозга!» – не без удовлетворения отметил он.
Но Беккер выглядел настолько подавленным, что Каленин сразу забеспокоился. Было ясно, что тот заявился в такую рань вовсе не для объяснений по поводу побитой физиономии.
– Понимаешь, – промямлил Беккер, – я должен был за ней заехать в пять утра. У нее билеты на какой-то ранний самолет. Но ее нет в квартире…
– Что, надула тебя твоя дама сердца? – зло отозвался Каленин. – Видимо, и от тебя следы свои прячет, и от этого, как его… Мессера?
Беккер вздрогнул и приложил палец к губам.
– Умоляю, не произноси громко никаких имен. Пойдем, я кое-что тебе покажу.
Они вошли в лифт, который весь оказался испачкан какими-то свежими бурыми пятнами.
«Похоже на кровь!» – подумал Каленин.
– Да, это кровь! – как бы читая его мысли, подтвердил Беккер. – Ее кровь!
Двери лифта открылись на третьем этаже, и Каленин, похолодев сердцем, увидел, что от приоткрытой двери, ведущей в квартиру хозяйки дома, к лифту тянутся две широкие полосы: так, будто кого-то волокли по полу, а тот размазывал ногами собственную кровь.
Беккер толкнул дверь, и Каленин увидел, что прямо в центре коридора, метрах в пяти от входной двери, темнеет лужа крови, от которой и тянутся следы…
– Ты был в квартире?
Беккер отрицательно мотнул головой.
– А может, она там, внутри?
Беккер судорожно дернул плечами, давая понять, что вовсе не уверен в этом, но и не намерен заходить в квартиру.
– Давай посмотрим. – Каленин решительно шагнул вперед и, стараясь не наступать на то и дело встречающиеся следы крови, обошел все четыре комнаты.
Он обнаружил два собранных чемодана, другие явные следы того, что человек собирался в дорогу. Наконец он услышал какой-то странный звук, доносящийся из ванной комнаты. Беркас открыл ее и отшатнулся: на полу бился в агонии истерзанный пес фрау Шевалье, маленький Томми, который еще двигал помутневшими глазами, но было понятно, что он доживает последние мгновения.
Сзади застонал Беккер, который все это время шел за Калениным, и его вырвало прямо тут же, в коридоре.