Каленина он привечал за блестящий немецкий и готовность поболтать на политические темы. Немец был большим поклонником бывшего канцлера Вилли Брандта и не мог простить русским то, что они заслали в окружение канцлера своего шпиона, погубившего политическую карьеру знаменитого немецкого политика. При каждой встрече он дружелюбно хлопал Беркаса по плечу и, как о чем-то само собой разумеющемся, говорил:
– Вы, я думаю, тоже шпион, господин Каленин?
– Это почему же?
– Ну где еще можно так выучить язык? Только в разведшколе!
…В этот раз он опять приветливо кивнул, принял заказ и заговорщически шепнул Каленину на ухо:
– Мне из ГДР прислали контрабандой пленку с вашим фильмом «Семнадцать мгновений весны». Смотрели?
– Конечно.
– Вы очень похожи на одного героя…
– На Штирлица, надеюсь? – лукаво уточнил Каленин.
– Вы похожи на Шелленберга. Внешне, конечно…
Каленин искренне рассмеялся и доверительно сообщил официанту:
– Скажу вам по секрету, у нас все, кто снимается в таких фильмах, проходят стажировку за рубежом в качестве агентов советской разведки. Входят в образ…
– Шутите! – засомневался официант и неожиданно добавил: – А вами вчера интересовались…
Каленин насторожился.
– …я думаю, что речь шла именно о вас.
Каленин вдруг осознал, что проявил неоправданную беспечность, в одиночку покинув посольство. Он, видимо, преждевременно убедил себя в том, что вся эта история позади и что архив Шевалье окончательно исчез из его жизни. Он убедил и себя, и, кажется, Куприна тоже, что рисунки из альбома похитил страшный Лука, пока они беседовали с Мессером. Правда, в этой версии была одна неувязочка. А именно – как Лука мог догадаться, что искать надо именно в спальне?…
– Здесь вчера обедал очень приметный субъект – высоченный такой, сутулый, – говорил официант, меняя скатерть и расставляя приборы – Я еще обратил внимание, что он шляпу не снимает. Так вот, он попросил у меня переносную телефонную трубку, и я слышал, как он сказал кому-то: «Я тут день и ночь торчу! Пусть его в посольстве поторопят, а то уедет в Москву и бумаги вместе с ним… Тогда будет поздно…»
Каленин похолодел и переспросил:
– Как вы сказали – «пусть в посольстве поторопят»?
– Именно так! Я хорошо запомнил!
– Погодите, а при чем тут я? Они что, называли мое имя?
– Нет, не называли. Но вы же в прошлый раз сами мне сказали, что на днях уезжаете в Москву. Вот я и подумал, а вдруг это вас хотят поторопить в посольстве… Хотя, может, все это полная ерунда… Этот длинный в шляпе вам знаком?
– Нет… не знаком. Спасибо! – вяло поблагодарил Каленин и, испытывая нарастающий страх, направился к выходу.