В полубессознательном состоянии его коротко подстригли – так чтобы ухо-гусеница отчетливо виднелось со всех ракурсов.
Уже перед самым пленумом – минут так за двадцать – измученному неприятными процедурами Борису Нодарьевичу Женя Скорочкин лично поднес стакан коньяку.
Он внимательно наблюдал, как трепетно, маленькими глотками поглощает Беляев янтарную жидкость. Его передернуло от увиденного и в какой-то момент чуть не стошнило, но он взял себя в руки и внушительно произнес:
– Значит, так, Борис Нодарьевич! Попроси слово сразу, как начнется пленум! Это будет примерно через сорок минут. Как раз коньяк подействует и ты придешь в наилучшую форму. Текст у тебя в правом кармане. Проверь-ка! Так, все на месте. После того как выступишь, садись на место и молчи. Понял? Опусти глаза, слушай и молчи. Дождешься выступления эстонца. После этого молча встаешь и выходишь из зала. И смотри – чтобы не развезло! Когда пойдешь по залу – иди твердо и сурово, одним словом – основательно иди. И уже в конце дверью к-а-а-а-к жахни! Чтобы штукатурка посыпалась! И сразу на митинг! Там тоже выступаешь. Текст в левом кармане. Проверь! И не перепутай, Борис! Это разные тексты!
– Не дурак, знаю, что разные!..
– Дальше – немедленно улетаешь из Москвы, поскольку тут как раз все и начнется. Учти, Борис! Твои слова на митинге «всех политических жуликов – на нары!» – это фактически сигнал к народному восстанию. Дальше мы запускаем свой сценарий, понял?
– Отстань, Женька! Что вы меня за идиота держите: понял – не понял! – передразнил Скорочкина Беляев. – Все я понял! Это вы давайте понимайте все правильно, стратеги хреновы. Это вы у меня служите, а не я у вас! Понял, Женечка?! Управляющим-то стать хочешь небось? Партийными деньгами порулить?! А?!
Беляев громко рыгнул, и в комнате отчетливо запахло алкоголем. Скорочкин поморщился:
– Хватит, Борис! Сочтемся славой. А тексты ты все же не перепутай…
…Горбачев открыл пленум привычными фразами, а потом, при уточнении повестки дня, предоставил слово своему заму по идеологии, который предложил до обсуждения основной повестки обсудить персональное дело коммуниста Беляева.
– Беляев стал знаменем антиперестроечных сил! – заявил тот. – Открыто противопоставил себя партии! Мы не можем двигаться дальше, не дав должной оценки… – Ну и так далее в том же духе…
Дружно проголосовали за дополнение повестки.
Тут же поднял руку Беляев.
– Ты что, Борис, против изменения повестки? – улыбаясь в зал, спросил Горбачев.
– Я – за! – рыкнул Беляев. – Я прошу слова!
– До обсуждения вопроса? Я думал, ты выступишь в конце, как-то покаешься перед партией – разоружишься, как раньше говорили…