— В этом смысле, я согласен, что в духовной сфере новое с большим трудом пробивает дорогу в жизнь, — подтвердил ведущий. — Но как же быть?
— Как быть? — переспросил доктор. — Я же сказал, что для этого надо обладать своим собственным внутренним стержнем и умением вникать в суть причин. Понимать причины можно только при наличии собственной точки опоры. Тогда и диалектика мышления будет ориентирована на формирование собственного мировоззрения и полноценное познание…
— Но ведь и в этом случае всё может оказаться ошибочным, — возразил ведущий.
— Конечно, может, — согласился доктор. — Поэтому рассмотрим вопрос: что требуется для создания механизма объективных суждений в духовной сфере? Что может служить критерием духовных истин? Оказывается, если воспользоваться природными принципами созидания, то такие категории противопоставления как: хорошо — плохо, добро — зло просто исчезают за ненадобностью. Если исходить из этих принципов и заложить их…
— Звонок в студию, — перебил доктора ведущий.
Доктор негодующе посмотрел на ведущего, а в студии уже загремел возмущённый голос:
— Доктор, скоро выборы, а мы никак не можем с кандидатами разобраться. Не могли бы вы перед выборами протестировать кандидатов в Президенты? У вас есть какой-нибудь тест, чтобы узнать их истинное лицо, а нам не разочаровываться в очередной раз?
— Тест, конечно же, есть. Можно создать тест и получше, а что толку? Кто из них согласится пройти его? — сказал доктор, параллельно подумав: «Истинное лицо кандидатов на власть только унитазу дозволено видеть»
Возмущённый голос в сердцах продолжил:
— Ей-богу, доктор, надоело жить, как овцы на закланье для чьих-то игр в демократию…
Голос оборвался, и послышались гудки отбоя. Доктор удивлённо посмотрел на ведущего, а тот прижал наушник к уху и поднял руку, призывая доктора к молчанию.
Спустя мгновение ведущий выкрикнул:
— Доктор. Мы вынуждены срочно прекратить передачу для экстренного сообщения.
-65-
Доктор успел вернуться домой, но сообщение так и не вышло в эфир. Из всех квартир доносились тревожно грустные переливы известных балетных произведений. Однако ничто не омрачало настроения доктора, разглаживающего складки на новой сорочке. Его невеста, наконец, возвращается домой, и, как он уже давно заметил, сама мысль о ней наполняла сердце чем-то таинственно-заманчивым и сочно-тревожным.
Уход за больной тётей, а точнее, за её бессознательным телом, пережившем клиническую смерть, затем похороны, растянулись несколько дольше, чем его стажировка за рубежом. Главное — всё уже позади, и даже тот факт, что издать рукопись сразу не удалось, не огорчал, тем более что решение проблемы эвтаназии доктор ещё не завершил.