Если кто-нибудь в деревне узнает о том, что происходило в постели этим утром... ее репутация погибнет.
Пока те немногие, кто знает о мистере Райдере и считает его беспомощным инвалидом, она находится в безопасности.
Но он уже далеко не инвалид. Ей нужно положить этому конец, пока она не позволила ему дальнейшие вольности.
— Когда моя голова перестанет быть наковальней для кузнеца, мы снова испробуем это, — пробормотал он с едва заметной лукавой усмешкой.
Она оглянулась и увидела, что он за ней наблюдает, как наблюдает кот за мышью, которую уже поймал, — по-хозяйски, с ленивым предвкушением.
Это ее отрезвило, как будто он плеснул холодной водой ей в лицо. Он ничего не знал о ее положении, и, судя по выражению его лица, ему это было безразлично. Распутник.
А она — глупенькая мечтательница...
— И как скоро это произойдет? — спросила она.
— Я очень надеюсь, что это будет скоро.
— Скорее бы.
— Скорее бы? — переспросил он, улыбнувшись еще шире.
— Да. Потому что как только ваша голова перестанет служить наковальней для кузнеца, — милым голоском сказала она,— вы покинете этот дом.
На какое-то мгновение самодовольное выражение исчезло с его лица, но он моментально овладел собой.
— Не могу. Куда я пойду? Не забудьте, что я ничего не помню.
Его жалобное выражение лица было явно притворным, а тон таким уверенным, что это помогло ей проявить твердость.
— Куда вы пойдете? — отозвалась она. — Конечно, в такое место в приходе, где с распростертыми объятиями встречают любую бедненькую, заблудшую душу.
Он поморгал глазами.
— Не может быть, чтобы вы меня отправили в работный дом.
— Конечно, нет. У вас много денег. Вы переселитесь в дом викария.
Его брови сошлись на переносице.
— К этому старому пустозвону? Ни за что!
— Не поедете? — удивилась она.
— Нет. Я не терплю пустозвонов.
— Очень странно. Но, боюсь, это совсем не относится к делу. Как только вы сможете передвигаться, я отберу у вас свою кровать.
— Кровать вас ждет не дождется. Разве я не достаточно ясно это сказал?
— Наоборот, и поэтому...
Она остановилась недоговорив. Она не собиралась ничего обсуждать с ним.
Он откинулся на подушки, заложив за голову руки, и улыбнулся:
— Вам понравилось то, что происходило в постели, и вы боитесь, что в следующий раз будете не в силах остановиться.
Ну что ж, конечно, она боялась. Она была всего лишь человеком, не так ли? Даже сейчас ее тело требовало, чтобы она прыгнула назад в постель и позволила ему закончить то, что они начали, но она — слава Богу! — уже вернулась в холодный реальный мир.
— Вздор, — сказала она. — Как только вас можно будет перевозить, вы переедете к викарию. Я так решила. А теперь мне нужно посмотреть, готовы ли дети отправиться на уроки...