Струи дождя хлестали его по лицу, но он, слизывая влагу с губ, поскольку совершенно измучился от жажды, не давал себе передышки, боясь, что дождь закончится, а он не успеет выбраться из жутких пут. Но киммериец и сам успел, и умудрился вытащить из кокона коня. Тот рухнул на землю как подкошенный, едва только варвар освободил его ноги.
«Человек сильнее! — отметил варвар, отбрасывая подальше последние ошметки паутины. — Свободен! Свободен, слава богам!»
Коня варвару поднять не удалось. Бедняга только хрипел, и даже когда варвар принес ему воды из ближайшего ручья, пить не смог. Конан перерезал ему горло, чтобы несчастное животное не мучилось, и, взвалив на себя поклажу, пошел пешком, радуясь неожиданному избавлению.
«Надо будет хоть разок принести жертву Митре, — в порыве чувств решил киммериец, — уж сколько раз спасал Пресветлый. Но как этот ублюдок нашел меня? — снова задумался он над действиями колдуна. — Никаких предметов с шабаша у меня не осталось, так что он не мог увидеть, где я. Загадка…»
Варвар не знал, что Краутвурст воспользовался его шапкой и расставил колдовскую паутину на залах варвара. Ловушка сработала не хуже, чем охотничья собака. Колдун решил проверить западню, возвращаясь от герцога, и был несказанно рад своей удаче. Он спал счастливым сном в одной из деревень, намереваясь завтра же отправиться домой. Теперь ему казалось, что все страхи позади и можно продолжать спокойную жизнь, не опасаясь зловредной подножки судьбы.
А киммериец между тем отмерял большими шагами лигу за лигой, стараясь уйти как можно дольше от проклятого места, откуда он едва не отправился прямиком на Серые Равнины.
«Зря я, пожалуй, продал коней, — подумал он, но тут же рассмеялся: — Они тоже попались бы вместе со мной, как и гнедой. До Хельсингера осталось не так и много. За пару дней дойду».
Дождь прекратился, и от быстро шагавшего киммерийца пар валил, словно от взмыленного коня. К утру он вышел из леса. Впереди раскинулись холмистые луга, пересеченные небольшими рощицами. Вдали виднелись вершины гор, у подножия которых, как он знал, находился Хельсингерский замок.
Киммериец выбрал укромную полянку, развел костер из набранного под раскидистыми елями почти сухого хвороста. Он развесил одежду, чтобы окончательно высушить ее, и уселся, поджав под себя ноги, как туранский жрец. Лицо еще саднило от множества укусов мерзких насекомых, но варвар уже весело насвистывал песенку между глотками доброго амилийского, которым он запасся у гостеприимного хозяина придорожного кабачка.
«Неплохое вино, — смаковал он терпкий напиток, — не обманул. Да и девушка была хороша. Жаль, что вряд ли когда-нибудь удастся навестить кабачок еще раз».