— Ты ошибаешься, — прошептала она. — Я не противная мещаночка, и я слышать не хочу о женитьбе.
— Ну так не будем больше об этом говорить, но вообще-то я в полном твоем распоряжении.
Пьер Морга руководил в Ницце рекламным агентством и иногда не приезжал по нескольку дней. Ей тогда становилось так плохо, что он даже начинал тревожиться.
— Такое впечатление, что у тебя отвратительный ревнивый муж, — заметил он как-то вечером, — и когда меня нет рядом, он принимается мучить тебя и терзать.
Она засмеялась, но так неестественно, что вдруг умолкла и заплакала.
— Я тебя обидел?
— Нет, просто я больше не могу.
— Да что с тобой?
В тот вечер она чуть было не выдала ему Ольгу, взбесившуюся, как чертовка, которую вот-вот распнут. Ужасное было чувство.
— Пойду лягу спать.
Но и сон не приносил облегчения, она боялась выдать себя в ночном кошмаре. В ту ночь Пьер нежно ее баюкал, обнимал, пока не подействовало снотворное.
— Я просто ненормальная, — сказала она утром.
— Скажи, что ты от меня скрываешь?
— Ничего. Поверь.
— Постарайся сегодня отдохнуть. Я заскочу в Ниццу и вернусь пораньше.
Вопреки опасениям Эдит, Ольга держалась паинькой, поутихла после вчерашнего буйства, когда ее чуть было не разоблачили. К Эдит вернулся вкус к жизни, аппетит, она тщательно подкрасилась, ожидая возвращения Пьера.
Он приехал вовремя, и она от радости вначале даже не заметила, что у него какой-то странный вид. Пьер налил себе виски и, как обычно, устроился в своем любимом кресле.
— Как прошел день?
— Ничего. Встретил сегодня Людона. Знаешь его?
— Нет. А что, я должна его знать?
Он отпил виски, пожал плечами.
— Должна бы. Этот тип, он представитель крупной продуктовой фирмы. Рассказывал мне о тебе.
Ольга сделалась совсем крошечной, словно собиралась навсегда исчезнуть из памяти Эдит.
— Обо мне?
— Ну вообще, об Эдит Рюнель. Он в детстве жил с ней в одном доме. Здесь, в Ницце.
— Это не я.
— Конечно, не ты, ведь эта его Эдит Рюнель-вторая несколько лет назад постриглась в монахини.
Говоря это, он глядел на нее пристально и спокойно, а она почувствовала, как почва уходит из-под ног.
Стараясь справиться с внезапно нахлынувшей слабостью, она подошла к стене, прислонилась к ней. И улыбалась, а Пьер все молча смотрел. Она испугалась, как бы улыбка не вышла похожей на жуткую гримасу.
— В монахини! — наконец с нечеловеческим усилием прошептала она. — Я никогда не была в монастыре.
— Я так и сказал этому Людону. Но он, кажется, не очень поверил.
Пьер помолчал немного.
— Даже огорчился. Да и я тоже.
Она глядела на него округлившимися глазами.