Ещё не город. Постоянного населения здесь всего несколько десятков человек. Но определённо посёлок, причём — производственной ориентации. Интересно, сколько таких крошечных селений разбросано по бескрайним просторам материка? Хм, если он правильно понял супругу, все они расположены на частной земле, то есть государственные чиновники не обязаны вмешиваться в жизнь людей, обосновавшихся в их пределах. И, если не привлекать внимания властей предержащих, то жить в таких местах можно тихо и неприметно.
* * *
Итак, он — в аборигенском городке. По масштабам Земли — это конечно не так. Но что поделаешь, если в любом самом заштатном провинциальном городе материнской планеты народу как раз примерно столько, сколько на всей Прерии? Раньше, живя в единственном и неповторимом Ново-Плесецке Стёпа полагал себя столичным жителем — избранником судьбы, удостоенным максимальной доли благ цивилизации, какой только тут возможен. Собственно, никакой ошибки данное положение не содержит, но вот гордости от этого он больше не испытывает.
— Делла! Тебе не кажется, что во мне что-то изменилось? — они ночуют в одной кроватке, и постоянная возможность порадоваться друг другу сильно изменила их отношения. Всё стало спокойней, предсказуемей и приобрело иной вкус. Не взрыв пузырьков на языке, как от шампанской шипучки, а богатый букет благородного вина, оценить который можно только, если делаешь очередной глоток тогда, когда ощущение от предыдущего оценено в полную меру.
— Не кажется. Я точно знаю, что ты задумался над главным вопросом в жизни любого человека. Это вопрос о том, чего тебе хочется, — супруга повернулась в его сторону и подвинула голову так, что теперь касается кончиком носа его плеча.
— Обычно об этом думают все.
— Ты меня не понял. Люди стремятся к исполнению своих желаний, не анализируя причин их возникновения. Вот, скажи, почему ты хотел летать на коптере?
— Да, хотел, — Стёпа и не думает спорить. — Потому что это же здорово, чувство полёта, ощущение скорости, подчинение машины твоей воле. Вот потому и хотел.
— Дружок! Ты перечислил эмоции, которым был подчинён в момент формирования желания, — показалось, что вместо «дружок» Делла чуть не сказала «сынок». Уж очень тон оказался снисходительным. Забавно. Не обидно. И он действительно всегда её слушается, словно мамочку. Тут бы как раз следовало возмутиться, топнуть ногой (хотя бы мысленно) и попытаться изменить ситуацию, доказав, что он мужчина и должен быть главным.
А вот никому он ничего подобного не должен. И доказывать себе неверное положение не станет, тем более — жене. Эту женщину он уважает и очень ею дорожит. Так что там на счёт эмоций?