Коробка из-под ягод пуста. Где же дубонос? Да вот он — сидит на стенке коробки, вцепившись в картон обеими лапами, и чистит перышки на крыльях. Хорошенько их проглаживает, одно к одному, и крылья смотрятся как на картинке. Закончив с туалетом, он какое-то время сидит спокойно, слегка балансируя на своем насесте. Затем, подняв правую лапку, дубонос чешет когтями голову. Теряет равновесие и сваливается обратно в коробку. Но он не успокаивается — снова пробирается к стенке коробки, яростно царапая когтями дно, выстланное папиросной бумагой. Устроившись на стенке, дубонос картинно оттянул левую лапу и раскрыл, как веер, левое крыло. В такой балетной позе он застыл на несколько мгновений, а потом вернулся в прежнее положение. Крыло сложилось, он посмотрел на меня, отряхнул перья и пискнул.
От удивления я раскрыла рот. Как же благодарна я этой несчастной птичке, которая все же не сдалась и упорно боролась за жизнь! Утром я первым делом понаделаю жердочек и насыплю в контейнер побольше семян и ягод.
Дубонос, кажется, засыпает уже не лежа в коробке, а сидя на ее стенке, будто на ветке дерева.
— Спокойной ночи, — сказала я и потушила свет. Темнота. В двух шагах от меня спят птицы. Мне кажется, что, несмотря на все неурядицы, это самое счастливое мгновение в моей жизни.
Глава 9. Деревянные куклы
Мне снится сон. Я сижу одна в каком-то большом неуютном доме и жду свою родню. Отец, мать, дедушка Курихара и бабушка Шимидзу — все они обещали прийти, но опаздывают. Я уже давно здесь сижу, а в доме холодно. Комната совершенно пуста, лишь в углу стоит большой шкаф. За его стеклянными дверцами выстроились в ряд четыре куклы. Позади них стоит серая керамическая ваза. Я помню, что у госпожи Учида была кукла, которую ее мать сшила из лоскутков старого кимоно и своих волос, обрезанных после смерти мужа. Госпожа Учида хранила эту куклу в стеклянном ящике вместе с двумя маленькими керамическими сосудами. В одном из них была вода, а в другом — горстка риса.
Мать госпожи Учида сказала ей, что еда предназначена духу этой куклы. Кийоши, Такаши и я часто подзадоривали друг друга: кто осмелится на спор посидеть в темноте наедине со зловещей куклой? Не боялась только я, хотя чего, в сущности, было пугаться? В отличие от матери госпожи Учида, мы воспитывались в христианской вере и считали, что духи умерших — сплошная выдумка. Что уж говорить о духе какой-то тряпичной куклы!
Сейчас, во сне, стоя перед шкафом, я вдруг понимаю, что эти четыре фигурки — мои ближайшие родственники, которых я так долго жду: мать, отец, дедушка Курихара и бабушка Шимидзу. Никакого внешнего сходства нет, но тем не менее это они и согласились превратиться в кукол ради спасения моей жизни. В чаше, что стоит у них за спиной, нет ни воды, ни риса — там покоится прах бабушки Курихара.