Апартаменты встретили ее восхитительной прохладой. Девушка переоделась в шелковый халат. В антикварном письменном столике нашла бумагу, открытки, конверты и ручки.
Минут двадцать спустя Лючия отодвинула исписанные открытки и прилегла. Подремлю полчаса, решила она, закрывая глаза.
Но проспала девушка значительно дольше. Ее разбудил стук в дверь.
Неужели уже семь тридцать? Действительно, на пороге стояла служанка.
— Не смогли бы вы прийти чуть позже? — обратилась к ней Лючия.
— Как пожелаете.
Притворив дверь, Лючия быстро прошла в ванную, снимая на ходу халат и белье. Ледяной душ разогнал остатки сна, она сразу почувствовала себя бодрой и свежей.
Девушка выбрала длинные черные шелковые брюки, такой же блузон. Слегка подкрасила глаза. Украшения ограничила золотым кулоном и сережками. Чуть-чуть надушилась. Оставалось лишь провести по волосам щеткой.
Служанка терпеливо дожидалась у двери. Пытаясь справиться с волнением, Лючия спускалась следом за ней по лестнице.
Столовая представляла собой небольшую гостиную с дорогой мебелью из лиственницы. Плотные жалюзи скрывали комнату от ярких солнечных лучей.
Сердце девушки трепетно забилось, когда впечатляющая фигура Бруно в темно-сером шелковом костюме отделилась от окна.
— Надеюсь, я не заставила вас ждать, — произнесла она слегка охрипшим голосом. Темные глаза расширились при виде снисходительной улыбки.
— Нет-нет. — Граф взял Лючию за руку и поднес к губам.
Во взгляде Бруно она сразу уловила вызов, когда он почувствовал, что Лючия пытается справиться с эмоциями.
Он приступил к осуществлению стратегического плана, чтобы продемонстрировать их якобы интимные отношения. Иначе как объяснить ее присутствие? Лючия отчетливо ощущала, что Валенсо намерен получить дьявольское удовольствие от предстоящего фарса. А она сможет отчитать дерзкого графа, лишь когда они окажутся наедине.
Одаривая Бруно улыбкой, Лючия кипела от негодования. Но его нарочито спокойный вид предупреждал: не начинайте со мной опасные игры.
Бровь поползла вверх в явной насмешке. Однако девушка владела собой. Лицо оставалось беспристрастным.
— Пойдемте. Я представлю вас дочерям Сильвии, — пригласил Бруно, направляясь к центру комнаты. — Мария, — указал он на стройную девушку среднего роста, которая смотрела с откровенным дружелюбием, потом — на другую, чуть моложе, — Тереза.
Обе выглядели красавицами, с безукоризненной кожей и подвижными темно-карими глазами. На Марии переливалось шелковое платье, цвета морской волны, с золотой ниткой, на Терезе — светло-голубое. Их мать смотрелась великолепно в темно-изумрудном костюме.