В определенном плане я была даже рада его странностям, они отвлекали меня от «серьезной» стороны дела. Мои картины на выставке? Как только я начинала думать об этом, у меня голова шла кругом. Вот мы стоим перед галереей, повторяем, что и как сказать Брюне, а через несколько минут меня уже приняли! В данных обстоятельствах комичная манерность Брюне несла с собой облегчение. Так я скоро начну считать себя настоящим художником!
Впрочем, все остальные оказались такими же, как я. Никто из нас никогда в Париже не выставлялся; большинство вообще нигде не выставлялось, если уж на то пошло. Всем не было и тридцати; некоторым меньше двадцати пяти. У Брюне имелся врожденный талант импресарио. Он делал рекламу, поднимал шум, расклеивал афиши, пускал пробные шары, платил за статьи. Ко времени открытия выставки интерес к девяти юным американцам вырос до неимоверных размеров, хотя никто понятия не имел об их творчестве.
Брюне сказал, что мы можем позвать столько народу, сколько пожелаем. Я разослала пятьдесят приглашений.
Несколько недель перед открытием выставки Милош только и делал, что бегал по всевозможным конторам, занимающимся делами студентов, университетским архивариусам, правительственным учреждениям, эмигрантским центрам, пытаясь пробиться на литературный факультет и - что еще труднее - выбить себе стипендию. Университеты во Франции бесплатные. Еда - нет. Если бы его приняли в Сорбонну, на литературный факультет, да еще в середине учебного года - что само по себе уже чудо, - до октября стипендию он все равно вряд ли получил бы. С одной стороны, ему, как эмигранту, было легче. А с другой - гораздо сложнее. Он целыми днями торчал в Entr'aide Universitaire, французском правительственном учреждении, которое занимается такого рода вопросами. После бесконечного ожидания им удалось заполучить копию его документов из семинарии. После этого в Entr'aide пообещали ускорить процесс. Затем на очереди оказалась Сорбонна. Его могли принять только в качестве вольного слушателя, а не студента, претендующего на ученую степень. По крайней мере, до октября - точно. В этом случае ни на какую стипендию рассчитывать не приходилось. Может, организации эмигрантов помогут? Работники Сорбонны порекомендовали ему несколько таких организаций: государственных, негосударственных, религиозных, светских, некоммерческих, международных - все с совершенно неудобоваримыми названиями. Одна из дамочек поинтересовалась, можно ли отнести его к «бедствующим». Милош ответил, что не совсем понимает смысл ее вопроса.